Призрачный остров
Шрифт:
– Вот это! – дрожащим от гнева голосом ответила Стефания, вытащила из одного кармана упаковку с бинтом и ткнула ею ему в грудь. – Между прочим, о твоей ноге я беспокоилась! Лекарства и бинты для тебя искала!
Его губы дрогнули, а в глазах мелькнуло что-то похожее на удивление. Данила медленно выдохнул, будто желая усмирить клокочущую внутри ярость, молча выхватил у Стефании бинт и так, сжимая его в кулаке, вышел вон.
– Чего это он? – шепотом спросила Марина. Стефания пожала плечами и торопливо покинула страшную комнату.
На обратном пути они не переговаривались. Данила явно был не в духе,
– Привал! – объявила Марина и решительно опустила на землю тюк, в который были завязаны халаты и одеяла. Место для стоянки оказалось удобным – лес закончился, но полоса песчаного пляжа еще не началась. Стефания поставила рядом со стопкой одеял наполненную яблоками кастрюлю. Данила бросил оба тюка, которые волок по траве, неловко сел в тени разросшегося куста и обхватил ладонями правую голень.
– Совсем плохо? – посочувствовала Марина, и когда он отрицательно мотнул головой, подошла к нему. – Дай посмотрю.
Данила сам аккуратно подтянул штанину и обнажил пропитавшуюся кровью повязку.
– Н-да.
Марина беспомощно оглянулась на Стефанию:
– Ты знаешь, что с этим делать?
– Отрубить и выбросить, – ровным тоном ответила она, поднимаясь с места. Данила неожиданно оценил ее грубую и неудачную шутку, запрокинул голову и беззвучно засмеялся.
– Я серьезно! – нахмурилась Марина.
– А если серьезно, то с таким порезом нужно сразу в больницу – обрабатывать, зашивать и делать прививку от столбняка.
– Я привит. Профессия обязывает.
– Ты же фрилансер? – удивилась Стефания. Она уже решила, что Данила то ли музыкант, то ли пишет продающиеся тексты, а может, вообще художник, но тут же вспомнила, как он без усилий разломал доски и как легко поднял ее. И на плече у него, скрытый рукавом, есть шрам, такой глубокий, что ничем не замаскируешь. Конечно, может быть, Данила просто ходит в тренажерный зал, а руку повредил в аварии, но кто его знает.
– Фрилансеры разные бывают, – уклончиво ответил он. У Марины заинтересованно блеснули глаза, но задать вопрос она не успела, потому что кусты рядом с ними зашуршали. Ветки раздвинулись, и в проем просунулась собачья голова с высунутым языком.
– Ой! – испуганно воскликнула Марина. А Данила улыбнулся – той теплой и доброй улыбкой, которая делала его хмурое лицо невероятно красивым и очень молодым.
– Эй! Ты откуда такой взялся?
Он осторожно протянул руку. Собака отшатнулась, но любопытство перевесило, и она, вновь зашуршав кустами, высунулась из них наполовину. Это оказался крупный беспородный пес с длинными лапами и широкой грудью. О том, что он бездомный, говорили впалые бока и запутавшийся в неухоженной палевой шерсти репейник.
– Это ты за нами шел? – продолжал разговаривать с собакой Данила. Тон его голоса и глаза потеплели, оттаяли, словно сердце Кая. Таким ласковым взглядом мать любуется играющим ребенком! Стефания удивленно переглянулась с Мариной, не ожидая от язвительного рыжего подобного поведения, а он будто забыл о них – тихо посвистел псу и похлопал ладонью себя по бедру, словно приглашая собаку присоединиться к ним. Пес, медленно переступая лапами, вышел из кустов, но остановился и настороженно склонил голову набок.
– Эй, – ласково продолжал уговаривать Данила, – иди сюда! Мы тебя не обидим.
Пес двинулся к нему как завороженный, но наступил на сучок и, испугавшись произведенного им же шума, бросился наутек. Данила засмеялся и сказал наблюдавшим за сценой Марине со Стефанией:
– Он еще вернется.
– У тебя есть собака? – поинтересовалась Марина. Рыжий не ответил, лишь загадочно улыбнулся и встал.
Неожиданная встреча будто придала Даниле сил. Он снова шел впереди всех, таща за собой тяжелые тюки из одеял, но то и дело оглядывался, словно в поисках пса. До лагеря они дошли без приключений. Марина со Стефанией тихо обменивались идеями, как можно очистить найденные вещи. Настроение, казалось, поднялось у всех, но, когда они были почти на месте, Данила вдруг бросил тюки и, позабыв о больной ноге, побежал.
– Что такое? – встревожилась Стефания, но, увидев, что случилось, бросилась следом за рыжим.
Неподалеку от тлеющего костра, уткнувшись лицом в песок и беспомощно раскинув в стороны руки, лежала бесчувственная Анфиса. Рядом с ее головой валялась толстая сучковатая палка. Артема нигде не было видно. Только на песке остался след, словно кто-то протащил по нему тело.
Из «радиорубки» Макс даже не выбежал, а вылетел со скоростью пули, не вспомнив про ношу с провизией. Отчего-то стало ясно, что лучше не дожидаться прихода тех, кто отозвался. Было в приглушенном голосе и монотонных интонациях нечто, что напугало до холода в позвонках. Но больше, чем интонации, насторожило то, что фоном голосу служили не радиопомехи, а тишина – абсолютная, глубокая, ничем не нарушаемая.
Игра, если это была она, принимала пугающий и нежелательный поворот. Словно Максу обещали захватывающий психологический триллер с головоломками и загадками, а подсунули типичный ужастик. Все еще хотелось верить, что абсурдная ситуация, в которой он оказался – не действительность, а спланированный квест, розыгрыш. Может, пора остановиться, громко объявить: «Игра окончена!» и разом прекратить это «шоу» с дешевыми пугалками? Пусть из-за кустов выйдет с улыбкой «умерший» Гоша, а за ним – организаторы игры и коллеги Макса. Пусть кто-нибудь из сотрудников хлопнет его по плечу и спросит: «Что ж ты, Лагунов, так быстро сдался?» А он пожмет плечами и отшутится, что больше не в состоянии курить дрянные сигареты вместо хороших, привычных.
Но, конечно, Макс не остановился, а продолжал бежать по изгибающемуся, как лекало, берегу. Кусты, редкие деревья, камни и невысокие песчаные сопки – все быстро сменялось, как узоры в калейдоскопе, и в какой-то момент в этом мельтешении он перестал различать дорогу. Макс бежал до тех пор, пока не споткнулся о камень и не растянулся на песке. Только после этого, убедившись, что никто за ним не гонится, пошел спокойнее.
«Без паники! Дорога рано или поздно куда-нибудь выведет, хоть и закольцевалась она, как бесконечность». Но береговая линия внезапно уперлась в высокую стену из крупного камня. С одной стороны та уходила в воду, и ее конец тонул в густом тумане. Другая часть терялась в лесу. Макс выбрал лес.