Призрачный поезд
Шрифт:
– Поди ты, – удивился Виктор Степанович, – Какая же тут историческая ценность, кроме заброшенной грунтовки? Или вы новую дорогу тут примечаете, где ловчее построить. Так вы, получается, строители?
Парни переглянулись.
– Нет, – покачал головой Сеня, – мы не строители, а историки. А что, здесь собираются дорогу прокладывать? Чем же старая не угодила? Вон та, по которой мы ехали, грунтовка, конечно, но все же какая-никакая дорога.
– Понятия не имею, – Виктор Степанович достал из холодильника тарелочку с салом и
– Нет, – снова покачал головой Сеня, – Это не про нас. А за историю ты зря, батя, так категоричен. Про Верховного правителя России слышал что-нибудь?
– Это про президента чтоль?
– Эх, сам ты про президента. Я про то время, когда в стране всех на красных и белых делили, говорю. Заплыл в эти места один адмирал… Колчак Александр Васильевич. Слыхал о таком?
– О Колчаке-то? Кто ж здесь о нем не слыхивал. Как раз в Нижнеудинске у него последняя стоянка была, на этой самой железке. Долго его белочехи мариновали, а потом выменяли на право беспрепятственного возвращение домой. Но это уже в Иркутске дело было.
– Ха, ну вот видишь! А говоришь, что истории здесь нет!
– Ну, я конкретно это место имею в виду, – Виктор Степанович откашлялся, – А вы, стало быть, путь хотите его повторить, но по грунтовке?
– В самую точку, отец. От тебя истины не утаить, все насквозь видишь. – рассмеялся Сеня, – У тебя здесь курить можно? – он кивнул на жестяную консервную банку, полную бычков.
– Закуривай, чего уж, – Виктор Степанович неожиданно вспомнил о своем обещании бросить курить: «Мало ли я таких обещаний давал? Но то странно, что когда я курю сам, то об обещаниях не впоминаю».
Он вздохнул и потянулся к бутылке.
– Погодь, чутка, – Сеня придержал его руку. – Так, Жора, что ты там говорил про пятиминутную готовность автомобиля? Дезинфекцию и как там его… сделал?
– Профилактику, – вздохнул Жора, – Ну я пошел, – он нехотя одел куртку, взял со стола кусок булки с салом, положил сверху кусок колбасы и взялся за ручку двери, – Примерно через пять минут выходи, все будет в ажуре.
Сеня скривил уголок рта и кивнул Виктору Степановичу:
– Что ж, теперь наливай, отец. Пару рюмок успеем пропустить. Кстати, отличнейший самогон! Не поделишься рецептом?
– Это не мой. Свояк с Черемхово привозит. Сам я делать не умею. Брался, да все не то получается. А тут родственная душа заглянет на огонек, да подкинет аква виту вместе с молоком и хлебом.
– Аква? Ого, латынь!
– Я почем знаю? Свояк так называет. Может это сорт самогона или название такое…
– Название, наверное. И часто свояк заглядывает?
– Частенько. У него ведь бизнес. В одном месте покупает, а в городе перепродает. Спекулянт, как когда-то говорили. Сейчас бизнесменом кличут. Говорит, что очень уважают самогончик городские.
– Еще бы! Мы бы тоже уважили, да где взять. Поделись секретом, отец!
– Да какой секрет! Но я и не знаю толком. Мне оно к чему? Свояк говорит, что берет в Черемхово, а где там… После въезда третий дом налево… али четвертый? И бабку Ефросинией звать… Или Акимовной.
– Ценные сведения. Но, все равно, спасибо. А по этой дороге мы выберемся?
– Раньше можно было. А теперича и не знаю. Хотя, что я говорю – свояк же заезжает, значит можно как-то. На такой машине, как у тебя – точно можно, зачем тебе вообще дорога?
Снаружи раздались несколько коротких гудков в ритме кричалки спартаковских болельщиков. Похоже, что Жора управился с поломкой досрочно.
– Ну, давай на посошок и я побег, – Сеня, не дожидаясь реакции хозяина, плеснул по рюмкам и ухватил соленый огурец. – Будем!
– Торопитесь все, торопитесь, – проворчал Виктор Степанович. – Есть ли толк в спешке?
– Толк всегда есть. Только он не всегда сразу становится очевиден, – туманно сказал Сеня, накинул куртку и уже в дверях помахал рукой, – Продукты оставляю в благодарность за гостеприимство. Счастливо оставаться!
Виктор Степанович выглянул в окно. Грузная машина фыркнула сизым выхлопом, выбросила песок из-под колес, отчего ее чуть повело юзом, и быстро покатила вдоль железки, а через несколько секунд исчезла за ветками молодых елей, пристроившихся вдоль дороги.
Гости не часто баловали этот переезд своим посещением. Виктор Степанович мог по пальцам перечислить появление незнакомцев, особенно после открытия объездного пути. Разные люди появлялись. Охотники, грибники, строители вот, недавно давеча были… Но историки?
– Тоже мне, историки! – рассудил Виктор Степанович и выкинул из головы мимолетных гостей.
О них лишь раз вспомнил через пару дней. И то, только после того, как подкативший свояк обратил внимание на новую пепельницу – жестянку из под шпрот.
– Ого! – удивился он, – Да у тебя, Степанович, никак гостил кто? Или с проводниками проходящего сторговался?
– Полно тебе, Макарыч. Сам знаешь, что поезда тут остановку не делают.
– А как же тогда? На ходу тебе банки кидают?
– Да с чего ты взял, что это с поезда? Гости у меня были… Нежданные. Закатили намедни на машине, что побольше твоей раза в два будет, вот и посидели с полчаса , пока машину они чинили. Под твой самогон посидели, кстати.
– Ну, если под мой самогон, тогда ладно… А чего хотели?
– Поймешь разве? Одни дорожниками сказываются, эти вот, историками какими-то. А, по-моему, все одно – искатели они колчаковского золота, вот что я думаю. Все ездят и вынюхивают, высматривают чего. Зря, что ли, на таких огроменных машинах ездят? Таким любые дороги нипочем. Тебе, Макарыч, на такую в жизнь не скопить.