Призрачный престол
Шрифт:
– Дунстан три года лежит в могиле, – сказал Колдер. – Алед, что ты несешь?
Подчиняясь все тем же инстинктам, выработанным за долгие годы военных походы, Дэрри спрятал меч в ножны, развернулся, хватая коня под уздцы, и вскочил в седло. Закинул в раскрытую седельную сумку арбалет, крепко схватил за поводья. Его вдруг затопила досада. Зачем вообще ждать, пока Гарет что-то им наколдует, и почему, положим на то, Гарет так долго молчит, словно вовсе уснул? Почему они смотрят на врага и ничего не пытаются сделать?
«Проклятье, да нас всех словно зачаровали – стоим и ворон ртом ловим, вот-вот эти скоты в оборот возьмут».
Дэрри посмотрел на Колдера – и обомлел. Капитан стоял, глядя на своих давешних
– Остин, уходим! Нет времени ждать, пока Крейтон очнется!
Капитан дернулся, словно приходя в себя, освобождаясь от нахлынувшего на него наваждения. Гледерик, свесившись из седла, стукнул его кулаком по плечу – так, чтобы точно дошло. Колдер, хищно ощерившись, перехватил кисть, начало было выворачивать – и сразу же отпустил. В глазах, что секунду назад показались Гледерику столь же непроницаемо стеклянными, как у бургомистра Корнана, вновь загорелся разум.
– По коням! – заорал капитан. – Отступаем за реку, к Королевским воротам!
Солдаты, до того неподвижно наблюдавшие за происходящим, вздрогнули, принялись поворачивать лошадей, подчиняясь окрику командира. Сам капитан закинул щит за спину, а меч – в ножны, и, последовав примеру Гледерика, оседлал своего жеребца. Стоило ему это сделать – как жители Акарсайда, до того шедшие к ним неторопливо и неспешно, разом, словно получили одним им слышную команду, перешли на стремительный бег. Запели, прочертив в воздухе косые линии, выпущенные лучниками на ходу стрелы.
Гледерик едва успел прижаться к конскому крупу. Сразу две стрелы провизжали над его головой, одна даже слегка взъерошила волосы. Он успел заметить, как несколько солдат Колдера, убитые или раненые, упали на землю, а затем обезумевшая лошадь понесла, и Дэрри с немалым трудом сумел с ней совладать. Он обернулся, увидел, что Гарет оказался рядом. Лошадь под ним тоже рванулась в панике, инстинктивно уходя от преследования.
Сам юный лорд Крейтон застыл в седле зажмурившись, все еще находясь в неком подобии транса. Не шевелился, не поворачивал головы, не реагировал на воцарившийся хаос. Гледерик перехватил поводья его коня, потянул к себе, торопливо наматывая их на кулак. В голове в судорожной панике заметались мысли. С двумя конями сразу ему не совладать, особенно, если начнется драка. Бросить мальчишку и улепетывать? Не для того он спасал его в темном лесу. Ударить по щекам, разбудить? А что, если тот уже готов сотворить спасительное заклятие и осталось дождаться буквально последние пару секунд?
Еще один солдат Остина Колдера рухнул, пронзенный стрелой. Другого насадил на копье, вытаскивая из седла, подоспевший акарсайдский пехотинец. Раздался предсмертный булькающий всхрип, кровь в обилии заструилась по вороненому древку. Капитан Колдер, уже почти добравшийся до моста, с проклятием развернулся обратно, на выручку окруженным товарищам. Он размахнулся мечом, прорубаясь сквозь вставший перед ним неприятельский темный строй. Если, конечно, этих заколдованных невесть кем бедолаг можно было назвать неприятелями.
Колдер погрузил клинок противнику в плечо, могучим ударом разрубив тому гамбезон. Попутно капитан освободил левую руку, выхватывая из-за пояса кинжал, и ткнул им в лицо другому оказавшемуся на дороге солдату. Еще недавно, видимо, все эти люди служили у него под началом – но последнее обстоятельство никак не сказывалось на качестве его ударов.
Четверо одержимых бросились на Колдера, вскидывая боевые двухлезвийные топоры – но капитан поднял лошадь на дыбы, обрушив на своих противников ударами железом копыт, и вновь ударил своим тяжелым полуторным мечом. Хорошо заточенная сталь прорубила кожаный шлем, а следом за ним и оказавшийся весьма податливый череп. Зажатый в левой руке кинжал ударил вновь, найдя чью-то плохо защищенную шею. Стоило мечу и кинжалу нанести по смертельному удару, как пораженные ими бойцы растворились в воздухе. Какая странная армия – после ее поражения вовсе не останется добычи для мародеров. Это при условии, что ее вообще однажды кто-нибудь победит.
Трое выживших бойцов Колдера, находившихся в окружении, прорывались навстречу своему командиру. В воцарившейся суматохе они потеряли коней и отбивались теперь из последних сил. Вот один из них получил удар копьем в грудь и, кашляя кровью, повалился на брусчатку. Вот второй снес голову кинувшемуся на него мужику с топором, обычному лавочнику судя по виду, но получил кинжалом под ребро от другого местного обывателя, подобравшегося сзади. Третий солдат, отрубив несколькими быстрыми выпадами короткого меча сразу несколько протянувшихся к нему рук, все-таки добрался до своего капитана, под которым как раз ранили, подрубив копыта, лошадь.
Колдер ловко приземлился на ноги, отпихнул нескольких акарсайдцев притороченным за спину щитом, раскрутил клинок мельницей, двигая им на удивление легко и быстро. Рядом оказался его выживший боец, и они стали спиной к спине, отбивая сыплющиеся на них удары. Последние из уцелевших – становилось жутко при мысли, как быстро погиб неплохо, в общем-то, вооруженный отряд.
Пронаблюдать за дальнейшими событиями Гледерик просто не смог – до него наконец тоже добрались одержимые неведомой силой жители Акарсайда. Сам он по-прежнему терял время, находясь рядом с будто заснувшим, не откликавшимся на окрики Гаретом. Дэрри бил его по плечам, не в силах ни бросить, ни привести в чувство. Хорошо лишь кони слегка успокоились, лишь бешено фыркали и стучали копытами. По всем соображениям здравого смысла следовало все-таки бросить замечтавшегося лорденыша и спасаться. До выезда из города, хотелось надеяться, получится доскакать, а там, может статься, полуночный кошмар закончится, сменится обычным человеческим миром, пусть и почти незнакомым. Добраться до местной столицы, а лучше – до ближайшего порта, продать коня, сесть на корабль до дальних земель. Вполне возможно, колдовская чума туда пока не добралась, а значит – по мере возможности поживем.
Гледерик понимал, что именно так ему и следует поступить – и все равно не оставлял Гарета. Накатывало злое, безумное, отвергающее любой трезвый расчет упрямство. Мертвецу терять нечего. Все, что он мог прежде утратить, и без того просочилось сквозь пальцы, вытекло вместе с кровью на гранитные плиты королевских чертогов в далекой стране, за пределом доступного горизонта. Оставались лишь гордость и честь, и плевать, пусть смеются, что у прохиндея, наемника и потомка бастарда никакой гордости отродясь не бывало.
Одержимые окружали, зажимали в кольцо, не давали уйти, выставив перед собой алебарды, протазаны и копья. Они сомкнулись стеной, отрезая дорогу к мосту, спасению и свободе. Десятки черных силуэтов, вперемежку в кольчугах, броне и обычной одежде, вставали со всех сторон, сзади к ним напирали сотни других, а позади маячили тысячи. Молчаливая толпа, ощерившаяся оружием и смертью, затопила площадь, и Гледерик больше не видел, не мог различить в темноте Остина Колдера.
Дэрри пожалел, что сам так и не до удосужился обучиться магии – а как бы не помешало сейчас даже самое простенькое заклятие! Огонь, или молния, или каменный град – на что там горазды заправские волшебники. Знакомые чародеи некогда говорили Гледерику, что он наделен колдовским даром, пусть и весьма ограниченным, и предлагали учиться у них – но молодость суетлива и бездумна. Она отвергает утомительное многолетнее обучение, особенно когда впереди маячит торный путь в неизвестность.