Призрак и статуя
Шрифт:
— Какая беда? — спросила мать, старательно округляя брови в демонстративном удивлении. Ее сбил с толку порыв дочери. Она не привыкла к столь бурным изъявлениям чувств.
— На моем доме проклятие, — сказала Юлия-Медея. — Убит один из слуг, на стенах странные надписи… Говорят, что некогда там совершилось страшное преступление, и с тех пор там нечисто… Я наняла опытного мага, который должен уничтожить последствия проклятия, и когда мой дом очистится, давайте переселимся туда вместе.
— Мы должны подумать, — сказал Тулио. Отец всегда был более мягким человеком, чем мать Юлии-Медеи.
Возвращались
Настроение Конана было менее радужным. Его сильно беспокоило затеянное предприятие. Справился ли Ианитор? Магия магией, а бойцом он всегда был неважным. Остается надеяться только на то, что Рубрий не ожидает нападения и будет действовать нагло — допустит какую-нибудь ошибку.
Вилла ждала их. Издали она казалась приветливой и ухоженной. Вот и аллея с пышно разросшимися кустами и высокими деревьями. По дорожке, посыпанной песком, кавалькада поехала к дому.
И вдруг лошади захрапели, стали биться, косить глазами. Конан спрыгнул с седла и побежал к дому.
И остановился, ругаясь на чем свет стоит.
Так и есть! Вся стена, недавно покрашенная, снова была изрисована отвратительными знаками. Здесь были перевернутые рогатые звезды, мерзкие демонские рожи, странные изломанные загогулины, в которых знаток мог бы признать тайные символы черных магов Стигии. Широкая полоса крови тянулась от парадного входа к аллее. На ступенях перед самой дверью лежало тело Ианитора. Огромная отвратительно жирная змея обвивала его. Конан прыгнул к ней, держа меч наготове. Змея зашипела, подняла голову, и тотчас Конан нанес удар.
Безголовое тело забилось, извергая фонтаны крови, а голова откатилась в сторону, несколько раз лязгнула ядовитыми зубами и затихла. Ее ненавидящие глаза подернулись пленкой.
Затем опало и туловище. Теперь оно было похоже на обрубок толстого корабельного каната. А Ианитор, окровавленный, с распоротым животом, так и глядел неподвижно в пол, и в его мертвых глазах застыл ужас. Конан увидел, что убийца вытащил кишки из его живота и намотал их на столбик возле входной двери.
— Не подходите! — крикнул он своим спутникам. — Пусть мне помогут дворецкий и кто-нибудь из слуг-мужчин, кто покрепче. Уведите женщин!
Юлия-Медея громко, надрываясь, закричала. Конан очень надеялся на то, что ей не удалось рассмотреть всего, но и того немногого, что попалось на глаза, оказалось довольно. Рыдая от ужаса, молодая женщина упала на руки своей матери, и обеих увел дворецкий.
Отец Юлии-Медеи, Туллио, напротив, подъехал поближе и несколько минут созерцал тело убитого.
— Вы предполагаете, что здесь замешана черная магия? — спросил он, недоверчиво поглядывая на Конана.
— Вовсе нет, — ответил киммериец. — Это дело рук человеческих. И я даже знаю, как зовут этого человека. Я узнаю его в лицо, если встречу. Так что
— Убитый действительно был магом?
— Да, но ему это не помогло. Он был не слишком хорошим магом, — ответил Конан. — Бедняга! Мы с ним даже подружились. Он спрашивал, нет ли у вашей дочери сестрицы. Юлия-Медея пленила нас обоих.
— Кстати, о Юлии-Медеи, — невозмутимо сказал Туллио, не отрывая глаз от трупа, — я хотел попросить вас бесследно исчезнуть из этих мест после того, как вы закончите дело. У меня нет денег, чтобы вознаградить вас, и нет сил для реальных угроз, но…
— Да я и сам собирался распрощаться со здешними краями, — беззлобно отозвался Конан. — Никогда подолгу не задерживаюсь на одном месте.
— Почему-то я так и подумал.
Они оставили двух слуг освобождать несчастного Ианитора от змеи и приводить его тело в порядок и осторожно вошли в дом.
На первый взгляд здесь ничего не изменилось. «Магические пирамидки», расставленные Ианито-ром по всем углам комнат, мерцали тихим красноватым светом. «Значит, он все-таки немного разбирался в таких штуках», — подумал Конан. Впрочем, пользы от пирамидок все равно никакой не было: они ничего не освещали и только сбивали с толку вспышками. Держа меч обнаженным, Конан осматривал помещение за помещением. Для него оставалось загадкой — каким образом Рубрий ухитрился напасть на Ианитора и убить его, а потом еще притащить сюда змею.
— Вот он! — крикнул внезапно Туллио, указывая на что-то, мелькнувшее на потолке.
Конан вскинул руку с мечом и наугад нанес удар. Ничего. С потолка упал разрезанный на ленты шелк, который был рассечен острием меча, посыпалась труха, набившаяся туда за несколько лет.
Туллио отскочил в сторону и приготовился отражать атаку кого-то невидимого.
— Вы видите его? — крикнул ему Конан.
В тот же миг что-то полупрозрачное скользнуло на фоне пестрой ткани, которой были обиты стены комнаты. Конан испустил громкий боевой клич и набросился на невидимого врага. Он почувствовал, как под мечом забилось тело — впечатление создавалось такое, будто киммериец пронзил моллюска.
— Бейте его, не выпускайте! — громко приказал Туллио. И сам нанес два рубящих удара наискось по тому, кого пригвоздил мечом Конан.
Хлынула кровь. Она заливала дорогие драпировки и пачкала ковры, неприятные теплые брызги попадали на лицо и руки Конана. Постепенно полупрозрачное тело начинало темнеть, как будто проступая из воздуха, и вот уже перед Конаном корчится в агонии знакомая фигура. Киммериец хорошо видел гримасничающее, искаженное болью лицо.
— Рубрий! — с отвращением выговорил киммериец. — Все-таки это ты!
Ответом ему был хрип.
— Ты убил Рутилия? — спросил, подступая к умирающему, Туллио.
— Будьте… прокляты! — выплюнул Рубрий.
— Где статуя? — спросил Конан.
Ненавидящие глаза уставились на киммерийца, рот негодяя задрожал, пытаясь растянуться в последней издевательской ухмылке.
— Вряд ли ты… найдешь ее… киммерийский пес! — захрипел Рубрий и вдруг обмяк, повиснув всей тяжестью своего тела на мече.
Конан с гримасой отвращения выдернул клинок. Рубрий повалился на пол, как бесформенный мешок, набитый тряпками. Конан пнул его ногой.