Призрак из страшного сна
Шрифт:
Так вот, Сергей был сплошным темным пятном. И болезнь его не была физической.
Марфа долго не могла заснуть, ворочалась с боку на бок, пытаясь придумать – как убедить подружку порвать с Сергеем? Ведь не скажешь ей – «он темный»! Решит еще, что Марфа завидует.
Так ничего и не придумав, Марфа забылась под утро тяжелым сном.
Очень тяжелым – ей снился Сергей. Гнусно ухмыляясь, он медленно расстегивал пуговки ее блузки, а она ничего не могла сделать! Она даже пошевелиться не могла, лежала бревно бревном, словно ее опоили чем-то. И закричать Марфа
Но зато мычала она, судя по всему, впечатляюще, потому что из кошмара ее вырвала соседка по комнате, Катя, изо всех сил затрясшая Марфу за плечи:
– Проснись! Да проснись ты!
– А, что? – подхватилась девушка, испуганно глядя по сторонам. – Где он? Ушел?
– Кто? Кто ж тебе такой страшный приснился, что ты прям задыхалась! – Катя скептически усмехнулась. – И мычала так жутко, словно душат тебя. Фредди Крюгера, что ли, увидела? Он тебя своими ножичками полосовать собрался, да? Он всегда во сне приходит!
– Какой еще Крюгер? – мучительно поморщилась Марфа – голова от недосыпа налилась свинцовой тяжестью. – Не знаю я такого…
– Так сходи в видеосалон, деревня! Там как раз «Кошмар на улице Вязов» показывают! Жутик такой, я чуть не описалась прямо там, в зале!
– Мне и по жизни жутиков хватает, – проворчала Марфа, с трудом сползая с кровати – голова болела все сильнее.
– Так что снилось-то? – крикнула ей вслед Катя, но соседка по комнате уже вышла, прихватив с собой полотенце.
В женском туалете, одном на весь этаж, Марфа наскоро ополоснула лицо ледяной водой, а потом приложила руки к вискам, вытягивая через них боль.
Девушка почти воочию видела – хотя глаза ее были закрыты, – как из головы в ее руки сочится черная муть. Вот уже руки стали такими грязными, словно она их в болото окунула. Теперь – пора.
Марфа несколько раз энергично стряхнула руки над выщербленной фаянсовой раковиной, а затем тщательно вымыла их куском хозяйственного мыла.
Прислушалась к себе – голова больше не болела. Вот и отлично! Спасибо, баба Клава, за науку!
Теперь быстренько позавтракать – и на работу. Сегодня ее дежурство, сутки. Надо еще «ссобойку» собрать, отлучаться надолго, чтобы сбегать в столовку, нельзя. Да и не нравилась Марфе столовская пища, камнем ложившаяся в желудок. Лучше уж самой что-то приготовить, пусть и холодное потом придется есть, зато вкусно и не печет потом в животе.
Марфа как раз разворачивала свои запасы, когда увидела через стекло вахтерской будки приближавшуюся Любашу.
Девушка радостно улыбнулась и приветственно помахала подруге рукой. Но та почему-то на приветствие не ответила, и вообще – обычно светящееся улыбкой, круглое личико Любаши сейчас было хмурым и расстроенным.
Марфа отложила в сторону «ссобойку» и поднялась, чтобы открыть подружке дверь вахтерки, всегда запиравшуюся на замок.
Вернее, это Марфа ее всегда запирала, как и положено по инструкции, а вот ее сменщица, Лариса Петровна, дама пенсионного возраста,
Но если для Ларисы Петровны эта работа была всего лишь добавкой к пенсии, то для Марфы место вахтера автоматически объединялось с местом в общежитии. Поэтому все инструкции девушка выполняла неукоснительно.
Кроме одной – о нахождении посторонних в вахтерке. Да и то пускала сюда Марфа только Любашу.
Подруга молча вошла внутрь и уселась на стул Марфы. Губы Люба сжала в куриную гузку, носик курносый задрала, отвернулась и молчит. Только сопит громко и обиженно.
Марфа покачала головой, усмехнулась и, прислонившись плечом к стеклу вахтерки, поинтересовалась:
– Ну, и чего ты дуешься? Небось из-за орясины своей белобрысой?
– Сама ты орясина! – немедленно парировала подружка. – Размахалась кулачищами! Ну как так можно?! Ты же девушка, а не пацан! Знаешь, как Сережа потом надо мной насмехался? «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты»! Хихикал: мол, если подруга у тебя – мужик в юбке, то и ты, наверное, такая же! Говорит, эту твою Марфу надо в зоопарке показывать, как самку неандертальца. И что в сказке «Морозко»…
– Люба, а ты все оскорбления в мой адрес пришла мне перечислить? – грустно улыбнулась Марфа.
Подружка густо покраснела и виновато шмыгнула носом:
– Извини… Просто Сережа вчера вел себя совсем по-другому. Обиделся из-за тебя и весь вечер занудничал. Ни одного ласкового слова, ни одного поцелуя! И домой к себе не пригласил, как раньше… Прямо в подъезде каком-то затащил наверх и… Ну… – Любаша вздохнула, а затем улыбнулась: – А знаешь, мне даже понравилось! Грубо, да, но ощущения совсем другие, когда знаешь, что в любой момент дверь какой-нибудь квартиры откроется, и… Но ты все равно не права! Ты должна извиниться перед Сережей.
– Что-о-о?!
– Ну, я хочу, чтобы вы подружились с ним, – жалобно пролепетала Любаша. – Ты ведь моя лучшая подруга, будешь свидетельницей на моей свадьбе, и нельзя, чтобы свидетельница и жених терпеть друг друга не могли! А Сережа сказал, что разрешит мне с тобой дружить, только если ты извинишься!
– Люба, ты что, совсем с ума сошла?! Ты же сама возмущалась домостроем в моей семье – как отец мой скажет, так и будет! А теперь что? Какой-то белесый придурок будет тебе указывать, с кем можно дружить, а с кем нет?! Что с тобой, подружка? Ты в какую-то амебу превратилась!
– И ничего не амебу! – запальчиво выкрикнула Любаша, вскакивая со стула. – Я люблю Сережу, вот и все! Тебе не понять! Вот влюбишься сама, тогда и судить будешь!
– А насчет свидетельницы на свадьбе – что, Сергей уже сделал тебе предложение? И распоряжается как твой будущий муж?
– Не сделал! Но сделает! А ты на самом деле вела себя вчера ужасно!
– Люба, ты вчера была слепой и глухой?! – Марфе не нравилось, что она тоже сорвалась на скандал, перешла на крик, но куриная слепота подруги начинала ее раздражать. – Ты не видела, что твой разлюбезный Сереженька нагло приставал ко мне?