Призрак мыльной оперы
Шрифт:
Но, во-первых, не хочется обижать Рудика. Рудик знал все о финансовых потоках, текущих в городе и вне его пределов. Рудик знал все про финансовых магнатов, банкиров, владельцев крупных компаний, чиновников, занимающих высокие посты. Рудик был в курсе всех начинаний, крупных проектов и инвестиций. Рудик умело анализировал и обобщал свои знания. И самое главное – этими знаниями он охотно делился с Маркизом. За символическую плату – обед или ужин в хорошем ресторане. Рудик Штейман любил поесть.
В общем, такого человека не следовало обижать отказом.
Леня
Леня оставил машину на стоянке и пешком подошел к дому Марины Константиновны. Когда до подъезда оставалось метров пятьдесят, дверь подъезда распахнулась, и женщина в куртке с капюшоном выкатила на улицу коляску.
Маркиз пригляделся к ней.
Круглое лицо, близко посаженные бледно-голубые глаза… только выражение лица было совсем другим – вместо суховатой строгости оно сияло чистым, незамутненным счастьем. Несомненно, это была бывшая секретарша Павла Стрешнева, не нужно и с фотографией сравнивать.
Леня уверенно двинулся навстречу Марине Константиновне. Женщина скатила коляску с тротуара, чтобы перекатить ее на другую сторону, но в это мгновение из-за угла дома, бешено треща мотором, вылетел мотоцикл. Железный конь летел прямо на коляску. Столкновение казалось неизбежным.
Глаза Марины полезли на лоб, лицо покрылось смертельной бледностью, рот раскрылся в беззвучном крике. Она вцепилась в ручку коляски, пытаясь выкатить ее из опасной зоны.
Леня коршуном бросился к коляске и мощным рывком втащил ее обратно на тротуар. Мотоцикл, рыча и кашляя мотором, пронесся мимо и тут же скрылся за поворотом.
– Ох! – Женщина вытерла пот со лба, лицо ее снова порозовело. Она нагнулась над коляской, убедилась, что ребенок не пострадал и даже не проснулся, проворковала что-то ласковое и только после этого повернулась к Маркизу.
– Как я вам благодарна! – искренне проговорила она. – Если бы не вы… я просто не знаю, что бы могло случиться!
– Да уж, от этих мотоциклистов одни неприятности! – Маркиз бросил неприязненный взгляд в ту сторону, откуда еще доносился затихающий рев мотора. – Мало им того, что они своей собственной жизнью рискуют, они и другим людям угрожают!
– Да что – людям! – подхватила женщина. – Этот подонок мою лапочку чуть не задавил! Утеньки, моя синичка! Моя трясогузочка! Не бойся, бабуля не даст тебя в обиду! – И она ласково засюсюкала, наклонившись над коляской.
Маркиз тоже заглянул в коляску и увидел довольно обыкновенного ребенка, который мирно спал, не обращая внимания на царящее вокруг него волнение.
– Какая хорошенькая девочка, – проговорил он, придав своему лицу умильное выражение.
– Девочка?! – Марина Константиновна возмущенно повернулась к нему. – Где вы видите девочку?
– Ох, извините! – Леня на мгновение растерялся. – Вы сказали – лапочка, синичка, вот я и подумал…
– Глупости какие! Мало ли, как я его называю? Меня вот в детстве называли зайчиком – это что, значит, что я была мальчиком, а потом пережила операцию по перемене пола? Вы что, не видите, что это парень? Сразу понятно, что вы ничего не понимаете в маленьких детях! Это же пацан! Мужичок! Настоящий мужчина! – И она снова нежно защебетала, склонившись над коляской.
– Извините! – повторил Маркиз. – Я в первый момент не разобрался, но теперь ясно вижу, что это мальчик! Но позвольте заметить, хоть он и мальчик, но он удивительно похож на вас!
– Вы находите? – Голос Марины Константиновны потеплел, на щеках проступил румянец.
– Я просто уверен! Вы посмотрите – этот лобик, эти щечки… Ну просто ваша уменьшенная копия!
– Да, мне тоже так кажется. – Женщина счастливо зажмурилась. – Это у него сейчас глазки закрыты, а когда он проснется, вы еще не то увидите. Глазки у него точно мои!
– И носик, – добавил Маркиз проникновенно, хотя крохотную розовую пуговку пока носом можно было назвать только с большой натяжкой.
– Да, вы правы! – радостно подхватила женщина. – Вы не представляете, какое это счастье – внук! Я только сейчас поняла, зачем родила сына! Растила его одна, мучилась, не спала ночами!
– Зачем же? – переспросил Леня.
Хотя ответ был ему ясен, он должен был доставить Марине Константиновне удовольствие.
– Чтобы он подарил мне моего ангелочка, моего Глебушку! – И она снова заворковала над коляской.
Посюсюкав над ней минуту-другую, она заметила, что Маркиз все еще не уходит, повернулась к нему и проговорила:
– Еще раз огромное вам спасибо! Я вам так благодарна! Я вам чем-то могу помочь?
– Вы знаете – да! – Маркиз внимательно пригляделся к ней. – Вы случайно не Марина Константиновна Свиридова?
– Да, это я. – Женщина подозрительно взглянула на него. – А вы кто такой? Откуда вы меня знаете?
– Я расследую исчезновение вашего бывшего шефа, Павла Николаевича Стрешнева.
– Вы? – Женщина еще больше насторожилась. – Вы совершенно не похожи на милиционера… то есть на полицейского!
– А разве я сказал вам, что я из полиции?
– Вы сказали, что расследуете дело.
– Совершенно верно! Я – дознаватель страховой компании, с которой работает банк, где Стрешневы держали свои деньги. Думаю, вы знаете, что большая часть денег пропала, и мне поручено выяснить обстоятельства этого дела.
– Ах, страховая компания… – Выражение лица Марины Константиновны снова переменилось. – Да что же я с вами так разговариваю! Вы спасли моего Глебушку, а я к вам с недоверием… – Женщина вздохнула: – Понимаете, после того, как пропал Павел Николаевич, у меня были большие неприятности. Меня уволили. Жена Павла Николаевича была ко мне так несправедлива! Она бросила мне в лицо совершенно беспочвенные обвинения! Она назвала меня… Я даже не хочу повторять эти слова!