Призрак Надежды. Часть I
Шрифт:
Я проходил один заброшенный город и увидел череп, который окаймляла цепочка с жетоном. В черепе была дыра, кому-то отстрелили голову. Брошенные поржавевшие автомобили, полуразрушенные здания и ветер, одиноко гулявший среди пустынных улиц. Когда-то здесь была жизнь, женщины заходили в этот магазин одежды, вывеска которого покосилась и витрина была разбита, пыль и полумрак теперь обитали в нём. В таких местах можно было сейчас встретить кого угодно, но женщин маловероятно. Я почувствовал пустынное одиночество с наветом тоски, приходящей от созерцания заброшенного города без людей. Цивилизация отсутствовала в этом, покинутом людьми, месте. От неё осталось память означаемая постройками века некогда процветающего города. Я включил Моцарта, который зазвучал в моих наушниках и пошёл вперёд.
Александр
– Помолимся вместе.
Они сели за столом в полумраке кельи и начали молиться. Когда они закончили, Виктор сказал:
– Завтра с утра я отправляюсь в путь.
– Я это предполагал, и это твоя воля, Виктор. Но лучше бы ты пошёл к Серафиму, присоединился к пастырям.
– Нет, я пойду один.
– Ты идёшь на погибель.
– Да, я знаю, но другого выбора нет.
Александр задумчиво подпёр подбородок руками. Виктор встал из-за стола и вышел из кельи. Александр подошёл к иконе, перекрестился и вышел следом.
Я же прошёл треть пути до монастыря. Сейчас каждый жил чем мог, и я не спрашивал об этом случайных людей, вступавших со мной в редкий разговор время от времени. Виктор плохо спал эту ночь, а я спал в спальном мешке в покинутом людьми городе. Мрачно это было осознавать, что, возможно, ты один во всём городе, в котором раньше жило 400 тысяч человек. Я прислушивался к ночным звукам непонятного происхождения, глядя в темноту, но я уснул. На утро я развёл костёр, вскипятил чаю и отправился дальше. Я созерцал эту явь – утро пустынного города. Вот, это великолепие, которое я устроил по причине, которая уже была затёрта прошлым, причина забывшаяся с течением времени. Но я надеялся, что человечество возродится во времена, которые наступят после меня. Когда-то здесь отмечали день города, и фейерверки искрились в небе, люди поднимали головы и радовались жизни. Теперь же пустынные окна смотрели на тебя безмолвно и грустно. Моя информация – это был окружающий мир, интернет был убит, книги можно было поискать в заброшенном городе в бывшем книжном магазине, в который я зашел, проходя по центру города. Некоторые полки были опрокинуты, на других книги стояли как и прежде, с наветом времени и безлюдности. Я выбрал одну из них, много я унести не мог. В остальном, я созерцал людей в небольших обитаемых городках и сёлах. Телевидение тоже было убито. В одном баре я наблюдал телевизор, по которому крутили клипы века, это мне напомнило прежние времена, я смотрел на Майкла Джексона и думал, что он не дожил до этого времени, в котором нельзя спеть всему миру, который тебя будет слушать и восторгаться.
Александр сидел в тишине помещения, размышляя о насущном, Викторе, которого он проводил утром, Серафиме. Он не видел Серафима с века, и думал, какой он сейчас? Александр не предполагал, что к нему путешествую я, он размышлял о пастырях и его чувства склонялись к их деянию. Благопристойство монашества умиротворяло, но зло обитало в настоящем мире. И это зло олицетворял его двоюродный брат – Дианон. Слова Александра не дошли до Дианона. Противоречивые чувства одолевали Александра, в детстве он дружил с Дианоном, их отцы были братьями, а теперь, он, Александр обращён к Богу, а Дианон к Сатане. Мы предстанем перед Богом по окончанию жизни, а что будет с Дианоном? Как он ответит за свою жизнь? Эта было вечное противостояние Бога и Сатаны.
Чувство бессмысленности иногда навевало на меня, это было мне не впервые, тогда я включал громче музыку и шёл дальше, глядя вперёд перед собой. В такие минуты мне становился безразличным исход борьбы добра и зла. Потом оно несколько уходило, я смотрел в небо, очаровываясь ему. Где-то была Алиса, она могла также смотреть на осеннее небо. Я вспомнил время перед запуском ракет: всё было тихо и спокойно, никто не ждал апокалипсиса. Я мог бродить по мирным улицам. Потом началась суматоха, а дальше выживание. Я уже перестал бредить тобой, я продолжал жить. Жить в пути. Мне нечем было почистить зубы, а стоматолога я давно не видел. Поэтому я решил поискать заброшенный магазин, чтобы найти зубную пасту, и я её нашёл. Досталась она мне бесплатно, хотя ценник указывал, что она стоит 89 рублей 90 копеек. На ней было написано что она отбеливает зубы, но я знал, что в лучшем случае она просто почистит их.
Страх осенял, напоминая о себе безмолвием зданий и улиц. Хотелось скорее уйти, но улицы без людей всё тянулись, ты был один, вверху голубовато-серое небо. Тишина говорила, что это последствие апокалипсиса. И ты знал это. Чувствуя безлюдность, ты мог думать, что ты единственный человек, оставшийся от цивилизации. Ты не хотел оборачиваться назад, чтоб не попасть в уныние, подозрительные звуки настораживали. Код Сатаны был написан мной, и Сатана возымел власть, а я стал путником в этом мире, наблюдая его картины, явившиеся вследствие комбинации нолей и единиц. Комбинации нолей и единиц составляют код Сатаны, как и всё существующее в цифровом мире. Я не мог к тебе прикоснуться, почувствовать твоё дыхание, я помнил прошлое, в котором мы были когда-то вместе. Уже прошло достаточно времени и ты была где-то далеко. За это время я встречал разных женщин и девушек, угрюмо одетых или более-менее сносно, но я почти не вступал с ними в отношения, и они проходили мимо, оставляя лёгкие воспоминания, мало что значащие. Некоторые девушки, встречающиеся в пути, настороженно поглядывали, боясь изнасилования, но они были редкостью в дороге. Я знал, что в ближайшем будущем мир будет таким, каков он есть сейчас, он не изменится в настоящее время, пройдёт ещё много времени, что бы цивилизация восстановилась и воспряла. Время было подобно древнему, и современным, такого оборота не знало человечество, это была новая эпоха упадка, выживания, с надеждой на становление. Да, так должно быть, только это наступит не скоро. Выжившие вспоминали благополучную жизнь века, но люди продолжали жить и рожать детей, это был естественный процесс во все времена, не исключая и настоящего.
Изредка я находил кофе, такое благо, как кофе со сливками, я мог позволить себе в мирное время века, а теперь чаще обходился чаем. Иногда не было сахара, тогда я пил чай без сахара. В пути я вёл дневник. Я брал ручку, подкладывал книгу под тетрадь и писал. Я писал свои размышления о существующем мире, я думал, прочтёт ли кто-либо этот дневник после меня? Что будет после меня, и кто будет читать мой дневник? Мои записи не были частыми, я мог месяц не писать. Сидя в каком-нибудь баре в дождь, я писал дневник, глядя в окно и осматривая посетителей, которые, вероятно, считали, что какой-то чудак что-то пишет. А дождь навевал настроение, я слышал его шум, размышляя о смене поколений и существующем мире выживших. Тем, кому было 16 лет до краха, уже 25, они рождали новых людей в этих условиях, а дети, родившиеся незадолго до этого, стали подростками. Они воспринимали мир таковым, каков он был сейчас, мирное время осталось у них смутным воспоминанием, их мир был существующим теперь. Это была их реальность. Они знали, что до них была другая жизнь, но они не понимали, насколько другая.
Глава 5
«Вера без дел мертва», – вспомнил Александр слова Писания. «Я отправлюсь к Серафиму и присоединюсь к Херувимам». С печалью он осознавал, что ему придётся сражаться против Дианона, своего брата. Покидая монастырь, он обернулся, перекрестился и пошёл прочь. Осенний путь приветствовал его. Он был безоружен, путь далёк, и неизвестное ждало впереди его. Никогда не знавший чувства любви, он смиренно шёл по дороге. Его облачение выдавало странствующего монаха. Не одержимый страстями, он шёл спокойно, предчувствуя встречу с Серафимом. В монастыре ничто не искушало его, а теперь он вышел в мир, в прискорбии своём ставший упадническим. Ушедший из мира 15 лет назад в монастырь, Александр вновь видел его, но мир был уже не таким как прежде, он это знал. Много времени он проводил в уединении в кельи, а теперь простор был вокруг, он предчувствовал встретить людей в каком-нибудь поселении, и он ожидал, что он увидит.
В первом городе, в который зашёл Александр, он встречал разных женщин, некоторые из них с улыбкой смотрели на него. Он бесстрастно шёл дальше. Долгие годы в монастыре привели его ко смирению и избавлению от искушений. Он смотрел на этот мир, не прикасаясь к нему, лишь ступая по земле. Он знал, что он вышел в мир и что его надо принять, но скоро он присоединится к Херувимам и станет бороться со злом мечом карающим. Проходя мимо бара, он увидел проститутку в чулках и короткой юбке. Ничего не сказал он ей, он привык хранить молчание.
– Святой отец, не найдётся пару кусков титана? – улыбнулась ему она.
Он лишь сжал пальцы.
Конец ознакомительного фрагмента.