Призрак Сети
Шрифт:
– Не ной, - ободряюще произнес Серега.
– Нытьем мы ничего не добьемся. Скажи спасибо, что мы вместе. Вдвоем как-нибудь пробьемся. Ешь, а то у тебя совсем похлебка остынет.
– Не хочу. Аппетит пропал, - сердито буркнул Илья.
– Это ты зря.
– Сам ешь эту бурду, - по привычке закапризничал Илья.
Он надеялся, что Серега станет его уговаривать, но здесь ему был не дом и не мамина опека. Оголодавший Серега обрадовался угощению и без повторного
Путешествие во времени заставило его сесть на жесткую диету. Правда, старик по доброте душевной предложил приблудившейся собаке потроха и кости, но от одного вида такой пищи Серегу мутило.
Он попробовал было пробавляться малиной, которой тут было великое множество. Ягоды и составляли теперь его основной рацион, если не считать репки, которую он тайком вырыл со стариковой грядки.
Илья, широко раскрыв глаза, смотрел, как похлебка в считанные секунды исчезла в собачьей утробе.
– Хорошо, но мало, - облизнулся Серега.
Илья оглядел чисто вылизанную миску и укоризненно произнес:
– Ты все слопал. До капельки. А мне?
– Но ты ведь сам отказался, - виновато проговорил Серега.
– А ты и рад стараться. Хоть бы для приличия оставил.
– Попроси добавку, дед тебе не откажет. Кстати, намекнул бы ему, что я костей не ем, я же как-никак не совсем собака.
– Не надо мне ничего. Пускай я умру с голода. Все лучше, чем такая жизнь, - Илья обиженно отвернулся к стене.
Он живо представил себе, как, обессилев, умирает и в предсмертной агонии оставляет записку: «Мама, я умираю. Не плачь обо мне. А мою коллекцию компьютерных игр я жертвую в Гринпис». Быстро сообразив, что Гринпису его жертвы не нужны, потому что они занимаются экологией, он стал вспоминать название организации, связанной с заботой о детях, но оно, как назло, вылетело из головы.
– Слышь? А какая организация благотворительностью занимается? Чего-то вроде ООН, но по-другому?
– спросил он, забыв про обиду.
– ЮНЕСКО, что ли?
– Точно! А то в уме вертится, а вспомнить не могу, - обрадовался Илья.
– Думаешь, они тебя тут найдут и назад отправят? Ты бы еще консульство нашел и визу оформил. Хватит дурью маяться. Надо думать, как реально вернуться.
Илья с надеждой посмотрел на товарища.
– А у тебя что - идея имеется?
– Вроде того. Вспомни, зачем нас сюда занесло?
– Серега пытливо уставился на товарища, надеясь, что тот сам поймет, что к чему, но Илья был явно не в ударе.
– Ну и зачем?
– переспросил он.
– Наверное, надо сделать то, о чем просил твой тезка. Он ведь за этим нас сюда послал.
–
– Ты-то, может, и видал. Только сдается мне, пока он на кладбище не успокоится, нам отсюда не выбраться. Он ведь обет дал отнести Александру Невскому грамоту.
– Ну и где она?
– Может, дед знает?
– А если нет?
– Можно и без грамоты предупредить Александра о шведах.
– Полный дурдом! Чего его предупреждать? Мы ведь знаем, что и без того все обошлось. Шведов разбили. Все путем.
– А ему что с того? Он клятву дал и теперь не успокоится. Эти призраки упертые.
– А ты-то откуда знаешь?
– Обычный человек помер и помер, а этот дал слово и восемьсот лет его держит. Даже смерть ему не помеха. И ведь совсем еще пацан. Хороший парень. Настоящий. Боец.
– Ну тебя круто повело. Нашел кого хвалить. Ты ведь по его вине в собачьей шкуре бегаешь, - напомнил Илья.
– Он же не нарочно. И потом ты сам согласился.
– Да кто же знал, что этот гад на мониторе лапти сушит? Кстати, если на то пошло, это ты заладил: «Давай посмотрим, давай посмотрим». Вот и посмотрели, аж глаза из орбит повылезали.
– Ладно, сейчас поздно выяснять, кто виноват. Времени в обрез. Говорю тебе, надо идти к Александру Невскому.
– Легко тебе говорить. Не видишь, что я раненый?
– Илья гордо продемонстрировал повязку на плече.
– Делать-то нечего. Вдруг это единственный способ вернуться?
Илья задумался. По логике вещей Серега был прав. К тому же он чувствовал себя несравнимо лучше, чем накануне. И все же его обидело столь обыденное отношение к его боевому ранению.
– Конечно, можно сесть и на ежа, если попа не твоя, - проворчал он.
– Легко говорить, когда в тебя не всадили отравленную стрелу.
– Я тебе помогу. Если устанешь, буду тебя на себе нести, - пообещал Серега.
– Прямо Иван-царевич и серый волк. Как говорится, «мы рождены, чтоб сказку сделать былью», - мрачно пошутил Илья.
Ему снова вспомнилась мама. Она бы с ума сошла, если бы узнала, что ее любимый сын раненый лежит в убогой лачуге, а потом потащится в изнурительный поход, где, возможно, погибнет от истощения. И главное, отец даже не узнает о его самоотверженном героизме. От такой несправедливости у Ильи на глаза навернулись слезы.
– Если будем нюни распускать, то проторчим тут до старости. Сейчас не время раскисать, - сказал Серега.
– А ты уверен, что если мы выполним обет, то вернемся?
– поинтересовался Илья.