Призрак
Шрифт:
Солнце снова показалось на небе, и на улице появились люди, катившие детские коляски с вложенными в сетчатые карманы одноразовыми грилями. Они улыбались солнцу, как будто в этом и заключалось счастье.
Я забросил ключи от машины в один из садиков и пошел к многоквартирному дому с террасами.
Нашел табличку с именем на двери парадной и позвонил.
—
— Я немного занят, — прозвучал голос из динамика.
— А я наркоман, — заявил я.
Это должно было прозвучать как шутка, но я ощутил силу воздействия этого слова. Олегу казалось смешным, когда я порой дурачился и спрашивал клиентов, не страдают ли они наркоманией и не желают ли получить немного «скрипки».
— Чего тебе надо? — спросил голос.
— Мне нужна «скрипка».
Реплика клиентов стала моей.
Пауза.
— У меня нет. У меня совсем ничего нет. Нет основы, чтобы приготовить еще.
— Основы?
— Леворфаноловой основы. Может, тебе еще формулу сказать?
Я знал, что это правда, но хоть что-то у него должно было остаться. Должно. Я думал. Я не мог поехать в репетиционный зал, там меня уже наверняка ждали. Олег. Старый добрый Олег приютит меня.
— У тебя два часа, Ибсен. Если ты не придешь на улицу Хаусманна с четырьмя дозами, я отправлюсь прямиком в полицию и все расскажу. Мне больше нечего терять. Дошло? Хаусманна, девяносто два. Входишь с улицы и поднимаешься на третий этаж.
Я попытался представить выражение его лица. Полное ужаса, покрытое потом. Несчастный извращенец.
— Хорошо, — ответил он.
Вот так. Просто надо заставить их понять, что ты говоришь серьезно.
Харри допил остатки кофе и глянул на улицу. Пора менять местоположение.
Когда он шел по площади Янгсторге к кебабным забегаловкам на улице Торггата, зазвонил телефон.
Клаус Туркильсен.
— Хорошие новости, — сказал он.
— Вот как?
— В интересующее тебя время телефонный аппарат Трульса Бернтсена был зарегистрирован четырьмя базовыми станциями в центре Осло, и это дает нам возможность поместить его в район дома номер девяносто два по улице
— Насколько велик этот район?
— Как сказать. Шестиугольник диаметром восемьсот метров.
— Хорошо, — проговорил Харри, переваривая информацию. — А как насчет второго парня?
— Я ничего не нашел непосредственно на его имя, но у него есть рабочий телефон, зарегистрированный на Онкологический центр.
— И?
— И у меня, как я уже сказал, хорошие новости. Этот телефон находился в том же районе в то же время.
— Ммм… — Харри вошел в дверь, миновал три занятых столика и остановился у прилавка, на котором были изображены разные неестественно яркие кебабы. — У тебя есть его адрес?
Клаус Туркильсен продиктовал адрес, и Харри записал его на салфетке.
— По этому адресу зарегистрирован какой-нибудь еще номер телефона?
— Что ты имеешь в виду?
— Я просто интересуюсь, есть ли у него жена или сожительница.
Харри услышал, как Туркильсен стучит по клавишам. После чего последовал ответ:
— Нет. Больше ни у кого из абонентов нет этого адреса.
— Спасибо.
— Значит, мы договорились? Что больше никогда не будем разговаривать?
— Да. Только напоследок одно-единственное дело. Я хочу, чтобы ты проверил Микаэля Бельмана. С кем он разговаривал в последние месяцы и где находился во время убийства.
Громкий смех.
— Начальник Оргкрима? Забудь! Я могу спрятать или объяснить поиск информации о простом полицейском, но за то, о чем ты просишь, меня вышибут в один миг.
Он снова засмеялся, как будто сама мысль казалась ему комичной.
— Я надеюсь, что ты выполнишь свою часть договора, Холе.
Связь оборвалась.
Такси подъехало к адресу с салфетки. Перед домом в ожидании стоял какой-то мужчина.
Харри вылез из машины и подошел к нему.
— Смотритель Ула Квернберг?
Мужчина кивнул.
— Инспектор полиции Холе. Это я вам звонил.
Он заметил, что смотритель искоса поглядывает на такси, которое стояло и ждало Харри.
— Мы пользуемся такси, когда в нашем распоряжении нет служебного транспорта.
Квернберг посмотрел на удостоверение, которое Харри поднес к его носу.
— Не видал я никаких следов взлома.
— Но об этом поступил сигнал, давайте проверим. У вас ведь есть универсальный ключ?
Квернберг достал связку. Он открыл дверь в подъезд, а полицейский в это время изучил домофон.
— Свидетель утверждает, что видел, как кто-то забрался по террасам и проник на третий этаж.
— Кто звонил-то? — спросил смотритель по дороге наверх.
— Я связан подпиской о неразглашении, Квернберг.
— У вас чё-то на штанах.