Призраки дождя. Большая книга ужасов (сборник)
Шрифт:
– Кайдан – это такой зверек? – прошептала Анель, даже не пытаясь скрывать, что Хироси ей очень понравился. Она побледнела и вся как-то напряглась своими высокими скулами, широко распахнув от природы узкие глаза.
– Кайдан – история, – еще нежнее заулыбался Каору. И дальше заговорил так, как будто сам боялся обидеть Анель ответом: – Страшная история. Может быть, слышали? Кайдан.
– Вот сейчас и услышим! – громко произнесли от лифтов.
Девчонки тут же перестали перемигиваться и хихикать, сели ровно, Вадя стал
К диванам шла Алиса. Не шла, плыла. Королева, а по совместительству строгий тренер.
Санёк хмыкнул, отворачиваясь.
Все девчонки мечтают быть похожими на Алису. При ее появлении начинаются восторженные охи и ахи. Санёк с Вадей невольно перенимают манеру поведения руководителя – Ильи. На их лицах тут же появляется презрительное выражение. С таким сейчас к диванам и подходил Илья. В отличие от Алисы он невысок и крепок, поэтому с ней в пару никогда не вставал. Танцевал с девчонками. А Алиса… Алиса танцевала в другом клубе с другим партнером. В «Ласточках» только преподавала. Ну и немножко воспитывала. Например, Шишкину. Юльке вечно доставалось.
– Юлиана, сколько раз тебе говорить, что ходить с распущенными волосами – плохо! Дурной тон.
Алиса крепкой рукой наматывала гриву Шишкиной на ладонь. Глаза Шишкиной лезли на лоб, она даже рот распахнула, словно это могло спасти ее кудри. Не спасало. Алиса перехватила волосы в высокий хвост, щелкнула заколкой. Торчащие уши Шишкиной алели. Краснота поползла по щекам, скатилась по шее за пазуху. Красота. Хироси наградил умирающую от смущения Шишкину серией ужасающих гримас. Гайрайго посмотрела на нее немигающим взглядом.
Все, Шишкина, ты убита.
Каору уже вовсю кланялся подходящему Илье. По ходу докладывал:
– Завтра в десять надо выходить. Надо ехать во дворец.
– А дождь? – уточнил Илья.
– Нет дождя, – заверил Каору, прикладывая ладонь к груди. – Два дня. Но возьмите зонтики, лейкопластырь и пакеты с бутербродами. Ходить будем долго.
Санёк развалился на диване, закинув руки на спинку. Забавная страна. Если бы не дождь и масса условностей, она бы ему даже нравилась.
Он расслабился и пропустил удар. Илья перед ним оказался внезапно. Хорошо, под дых не врезал, только изобразил удар.
– Ну, чего ты лыбишься? – Илья навис над Саньком. – Будешь опять выпендриваться, оставим тебя дома!
– А я чего? – сразу закрылся Санёк. – Все же нормально.
– Пока – да, – со значением произнес Илья и отошел.
От этих слов по душе Санька поскреблась тревога. Он глянул на серость за окном. Нет, нет! Это не могло показаться! Там стоял человек. Невысокий японец, в серой шляпе и в сером пальто, с отвислой губой и морщинистыми щеками. Как же Санёк тогда сказал? Какое-то такое слово, которое через день уже и вспомнить не может.
– Зажигаем одиннадцать свечей, – таинственно произнес Каору и даже палец вверх поднял. – Нас одиннадцать. Будет одиннадцать кайданов.
– А обязательно страшные? – пискнула Анель, стараясь сесть так, чтобы быть напротив Хироси.
– Конечно, – щедро разрешил Каору.
– А русские можно? – спросила Шишкина, дергая лицом, чтобы ослабить сильно натянутые волосы.
Алиса посмотрела на нее с осуждением, и Шишкина перестала дергаться. Зато Хироси подарил ей букет улыбок, а Гайрайго – змеиный взгляд.
Щелкнула зажигалка. Огонек вырвался из кулака Каору. Девчонки наперебой заголосили, создавая очередь – каждая хотела зажечь свечу. Алиса села, закинув ногу за ногу. Шишкина присмирела, словно ей еще туже закрутили волосы. Анель придирчиво выбирала свечу, как будто от этого что-то зависело. Кристи с Дашкой кричали и лезли вперед, силой голоса выясняя, кто куда сядет. Каору кланялся. Хироси хихикал. И только Гайрайго переводила очумелый взгляд с одного иностранца на другого. Ей все это было странно. Им, впрочем, тоже.
Холл жадно впитывал звуки. Темнота набухала по углам. Дождь барабанил в стекло. Диваны, отделенные от остального мира загородкой, превратились в остров. Одинокий остров в Тихом океане. Дождь змеиными струйками сбегал со стекла, назойливо вырисовывал профили и силуэты.
Санёк отвернулся. Что это его сегодня так плющит?
– Может быть, Алиса-сан начнет? – склонился чуть ли не до колен Каору.
– Начинайте первые, я послушаю, – царским жестом отклонила предложение тренер.
– Иля-сан? – с неменьшим поклоном повернулся Каору к Илье.
– Вы, ребятишки, играйте, играйте. – Руководитель плотнее укоренился в кресле, доставая сотовый.
Каору снова поклонился. Хироси что-то быстро произнес. Каору хихикнул. Девчонки дежурно заулыбались.
– Тогда я начну. – Очередной поклон Каору был предназначен девчонкам. – Покажу, как надо. Потом будет ваш кайдан. Следом наш.
Он показывал руками, и Санёк невольно заметил, что сидят они на противоположных диванах. Японцы на одной стороне, они на другой. Так в рядочек и расселись.
– Хорошо? Ий? [2]
– Да иее уже некуда, – поторопил Вадя. – Начинай.
– Кайдан о писателе, – произнес Каору и придвинулся к стоящей у него за спиной свече в высоком треножнике.
Дрожащий яркий свет упал на него сверху, четче обозначив щеки, брови, нос, совершенно срезав подбородок.
Санёк нахмурился. Хотелось сказать что-нибудь смешное, чтобы засмеялись, чтобы ушла тревога. И наконец-то исчез призрак из-за высокого, залитого дождем окна.
2
Да (яп.).