Призраки Древних
Шрифт:
Солнечный свет, ворвавшийся через окно, раскрасил комнату в теплые золотистые и темно-желтые тона, превратив стены, пол и потолок в полированный янтарь.
Сигурд, сидевший за массивным деревянным столом, отодвинулся чуть в сторону, прикрыв глаза. Пока продолжался сезон дождей, он отвык от яркого света, и теперь световая щедрость слегка раздражала князя.
«Эх, надо было солнцезащитные очки оттуда прихватить, – подумал Сигурд, покосившись на край стола, на который упал солнечный лучик. – И был бы вылитый Пиночет…
Он вздохнул, потер пальцами веки и посмотрел на лежащий на столе чистый лист бумаги, вырванный из блокнота. Сигурд взял карандаш, повертел его в пальцах, но, так ничего и не написав, отложил в сторону.
…Как поймать льва в пустыне? Берем пустыню, делим надвое – а хотя бы и карандашом. На одной половине лев, на другой, стало быть, его нету. Теперь берем ту половину, где есть лев, и снова делим надвое. И так далее… Очень хороший метод – в теории.
А тут теперь, видите ли, практика началась.
Итак, предположим, подозреваются ВСЕ.
Теперь отбрасываем тех, кто по умолчанию вне подозрений.
Во-первых, он сам, князь Сигурд, пускай кто угодно и в чем угодно его подозревает, но он пока еще не страдает провалами в памяти и отлично помнит, что и когда в тот день делал.
Во-вторых…
А во-вторых, каков был мотив убийства? Между прочим, у него, по идее, мотив как раз был – противная история с чучелом, насаженным на кол – «памятник жертвам Сигурда». О небеса, каким же идиотом был этот Гэлнар! Но не убивать же за такое – в крайнем случае, можно было бы и в самом деле проучить дебила, отхлестать его плеткой – так ведь и этого не было!
Зато все видели, как он явился на тренировку ингваровских ополченцев, стараясь говорить именно с Ингваром, а не с автором «прикола». А когда, через несколько часов, обнаружился труп Гэлнара, только ленивый не сделал бы вывод – вот как князь и дружинники мстят за безобидные (ну, или почти безобидные шутки).
Теперь – дружина.
Мотив тоже есть. Тот же самый.
Оскорбили его, Сигурда – значит, оскорбили их. Вот только никто без приказа шутника убивать не пошел бы.
И в этом он уверен.
Означает ли это, что все дружинники свободны от подозрений?
Сигурд посмотрел в окно.
Солнце скрылось, но не за тучей – всего-то лишь за небольшим облачком. Ненадолго…
«Да, – твердо решил он. – Дружина – отпадает. Никто из нас не станет проливать кровь из-за мелкой пакости. Таких, как Гэлнар, врагами мы не считаем».
Ладно, все это прекрасно, но кто-то же его убил. И у этого кого-то есть мотив.
Какой?
Да самый простой: зарезали шутника – подставили дружину и князя. Вот и весь сказ.
Ан нет, не весь. Какой от этого может быть прок? Вот вчера было нападение «эльфов», которое нисколько не затронуло ни дружину, ни союзный «Шемрок». Что же получается – они хотели себе дополнительных проблем?
Ладно, предположим, убийца добился своего. Сигурда – а заодно и дружину – обвиняют в гибели Гэлнара, а заодно – и во всех смертных
А что дальше?
Неужели он рассчитывает, что дружинники тут же низложат князя и выдадут головой на суд и расправу… кстати, выдадут кому? В Эльсиноре имеется Совет, а больше никаких органов власти не присутствует.
Но дело-то даже не в этом. Надо быть дураком, полагая, что вся дружина немедленно признает Сигурда виновным. А убийца – не дурак и должен представлять, что произойдет на самом деле.
На самом деле (и это – в лучшем случае) дружина просто снимется – и уйдет. Материк не маленький, где-нибудь да удастся пристроиться.
А в худшем случае раскол доведет до войны.
Похоже, именно этого убийца и добивается – войны. В конце концов, «людей Ингвара» здесь больше, чем дружинников. За князем остается умение, но не число. Числом победят остальные, нужно быть трезвомыслящим и хорошо понять это. Так же, как и другое: война в интересах того, кто может метнуть нож в безоружного.
А кстати, о метании ножей.
Не всякий в Эльсиноре сможет это сделать. И уж, конечно, далеко не каждому придет в голову идея перерезать на всякий случай раненому горло. На Земле в таких случаях делался контрольный выстрел в голову, но здесь не Земля, и огнестрельного оружия у убийцы, по всей видимости, нет. Зато определенная подготовка имеется. Возможно, он служил в армии.
А вот милые дамы, каких ни возьми, вероятнее всего, полностью непричастны к убийству.
Что ж, теперь остается понять, зачем убийце разлад и возможная кровь. А здесь ответ очевиден – власть ему нужна. А на такой войне можно было бы легко вылезти на первый план. Или же – что еще страшнее – он действует не сам по себе, а представляет интересы второй группы, той, с которой когда-нибудь Эльсинору предстоит воевать.
А теперь лев почти заперт на своем клочке пустыни.
Кто отправлялся на экспедицию среди отморозков-убийц и их рабов, а попал сюда? Вот именно.
Господа «случайные».
Можно отбросить кандидатуры, не слишком развитые физически. Женщины и подростки тоже не при делах. А вот среди прочих и следует искать убийцу. Хладнокровного, расчетливого и готового на все и ко всему.
«О нет, к одному ты не готов, – хмыкнул про себя Сигурд. – Я начну параллельное следствие, и тогда…»
Надо бы поговорить с Ником, вот что.
Со своей незаметностью он будет сейчас более чем необходим.
Между прочим, Олли сюда приходила, хотела, чтобы ей помогли лечить их раненых… Часовые, естественно, четко выполнили его распоряжение: не пущать!
Считают убийцами – пусть не приходят за помощью!
Теперь же князь решил, что помочь «людям Ингвара» можно.
Но, разумеется, не на халяву.
Если бы кто-то спросил у любого человека из земного поселения: «Вот Ник и Эллор, совершившие первое дальнее путешествие, – ваши национальные герои, почти так же, как Колумб для Испании или Гагарин для России. А как они выглядят?» – то каждый вспомнил бы внешность Эллора-менестреля.