Призраки Каллисто
Шрифт:
– Внимание, – произнёс он значительно. – Мы прерываем наши передачи для срочного сообщения. Восемь часов назад международной радиотелескоп АЛМА, расположенный в пустыне Акатама, Чили, поймал радиосигнал неизвестного происхождения. Расчёты показали, что сигнал пришёл с естественного спутника Юпитера Каллисто. Сигнал, переданный на волнах дециметрового диапазона на частоте две целых восемьдесят семь сотых гигагерц повторялся неоднократно с равными промежутками, пока его источник вместе со спутником не ушёл в зону радиомолчания. Как утверждают специалисты, с вероятностью в девяносто девять и четыре десятых процента это сигнал искусственного происхождения. Повторяем. С вероятностью девяносто девять и четыре десятых процента, полученный радиосигнал имеет искусственное происхождение. Более того, с той же высокой вероятностью, он является сигналом бедствия, наподобие наших сигналов SOS или Mayday. Сейчас вы сами услышите этот сигнал.
Диктор умолк.
Едва слышное шипение. Треск. Даже, вроде бы, лёгкий шорох. И вдруг, в уши и в самое сердце ворвался тревожный высокий голос:
– Джа-аа. Зре-уут. Го-от. Джа-аа. Зре-уут. Го-от. Джа-аа. Зре-уут. Го-от. Джа-аа. Зре-уут. Го-от.
О том, что Земля поймала инопланетный радиосигнал, Президент России Столяров Александр Николаевич узнал во время встречи с рабочими и руководством только что построенного и пущенного крупного завода по производству нового строительного материала – пластмонолита – в Московской области.
На первый взгляд может показаться, что событие мелковато, чтобы удостоится внимания главы государства, но у Александра Николаевича были свои резоны. Пластмонолит был изобретён в России, позволял многократно снизить затраты в жилищном и любом другом строительстве, и следовало показать соотечественникам и всему миру, насколько президент страны ценит его внедрение в массовое производство.
Он как раз осматривал автоматическую формовочную линию, способную выдавать до двухсот пятидесяти кубических метров суперматериала в час, когда его пресс-секретарь Галина Викторовна Гарбич (пятьдесят восемь лет; бабушка двоих внуков; безупречная фигура, хватка и память; железный характер) отошла в сторону, внимательнейшим образом выслушала некое сообщение по комм-браслету (он заметил краем глаза, как привык всё замечать за годы своего президентства, иначе на его работе просто нельзя, если, конечно, хочешь работать по-настоящему, а не отбывать номер), затем подумала секунду и решительным шагом направилась прямиком к нему.
Ага, подумал Александр Николаевич, что-то важное. Прощай праздничный ужин у заводчан.
Как в воду смотрел.
– Извините, – перебила Галина Викторовна главного технолога, который увлечённо и скучно расписывал достоинства формовочной линии. – На одну минуту, господин президент.
Точно, важное, подумал он. Будь иначе, обратилась бы по имени-отчеству.
Они отошли туда же, где только что Галина Викторовна читала сообщение с комм-браслета, но на несколько шагов дальше. По безупречно чистому полу, выложенному приятной глазу плиткой из того же новейшего пластмонолита.
Директор завода, главный технолог и все остальные почтительно остались на месте. Включая охрану, которая на нужном месте была всегда.
– Что случилось? – негромко осведомился президент.
– Вы не поверите, – сказала Галина Викторовна. – Но это правда.
– Опять неприятности, – констатировал он.
– Как сказать… Только что мне сообщили, что ученые поймали инопланетный сигнал разумного происхождения. Радиотелескоп АЛМА, крупнейший в мире. Расположен в Чили, высоко в горах. Предположительно, это сигнал о помощи. Пришёл с Каллисто, спутника Юпитера.
Президент молчал около трёх секунд, затем сказал:
– Повторите, пожалуйста, Галина Викторовна.
Она повторила. Уточнила, что это был радиосигнал, назвала частоту.
– Это не может быть уткой? – спросил президент. – Или, как говорили лет десять-пятнадцать назад, фейком?
– Источник абсолютно надёжен, – сказала пресс-секретарь. – Информация получена от нашего человека, который там работает. В шутках и розыгрышах не замечен. Во всяком случае, по отношению к нам.
– В каком смысле «нашего»?
– Во всех, – коротко ответила Галина Викторовна.
– Ясно, – кивнул Александр Николаевич. – Спасибо. Да, о неприятностях, пожалуй, говорить рано, но то, что у нас проблемы – это точно. Скорее всего, довольно серьёзные.
– Даже спорить не стану, – сказала Галина Викторовна. – Завершаем встречу?
– Да, пожалуй. Подозреваю, события сейчас полетят вскачь.
– Понесутся, – поправила пресс-секретарь. – Или помчатся.
– Что?
– Я говорю, понесутся вскачь. А если полетят, то стрелой.
– По-вашему, кони не могут летать? – язвительно осведомился президент.
– Если конь не Пегас – нет, – отрезала Галина Викторовна.
– А птица-тройка Гоголя? – вкрадчиво спросил Александр Николаевич.
– Да, – согласилась пресс-секретарь. – Но она у Гоголя именно несётся. Точнее, не она, а Россия, которую писатель с птицей-тройкой сравнивает.
– Как же с вами иногда трудно бывает, Галина Викторовна, сил нет, – вздохнул президент.
– Извините.
– Да ничего, это я так. Несутся так несутся, благодарение Богу я не писатель и, уж тем более, не поэт. Так вот, мы должны эти несущиеся события опередить и заранее принять верные решения. Догадываетесь, почему?
– «Россия», – сказала пресс-секретарь. – Я имею в виду наш межпланетный корабль. Нашу птицу-тройку.
Президент засмеялся.
Галина Викторовна улыбнулась.
Директор, главный технолог и все остальные тоже улыбнулись. На всякий случай.
– Именно так, – довольно кивнул президент и бодро направился к поджидающей их группе заводчан. Он уже знал, что им скажет и как будет действовать дальше.
Глава третья
После того, как средства массовой информации разнесли новость о радиосигнале с Каллисто по всем уголкам Земли, мировое сообщество взволновалось не на шутку.
Каждый, кто участвовал в горячих сетевых осуждениях или просто читал-смотрел-слушал новости о «сигнале с Каллисто» (The signal from Callisto или просто TSFC) понимал и чувствовал, что эта новость не просто его будоражит. Она его меняет. Вместе со всем окружающим миром.
Неделя прошла, а человечество и не думало успокаиваться. Теле и радиоэфир, интернет-издания, соцсети и даже редкие теперь бумажные газеты были на восемьдесят процентов – это по самой осторожной оценке! – наполнены бесконечными обсуждениями одних и тех же вопросов.