Призраки не лгут
Шрифт:
Даниель стоял у плиты и готовил омлет. Пахло кофе и свежеиспеченным хлебом. В панорамном окне открывался вид, почти пугающий в своем величии. Горы с округлыми вершинами, маленькие лесные озера с зеркально-чистой поверхностью, деревья — желтые и в красных искрах.
— Смотреть в окно почти невозможно, — улыбнулся Даниель. — Сердце замирает.
Они обнялись, Даниель осторожно поцеловал Элин в макушку. Элин замерла, вдыхая его запах и чувствуя, как в животе разливается жар от внезапного счастья.
На разделочном столике у
Оба уселись за большой стол завтракать, и как хорошо было Элин, когда она касалась руки Даниеля или ощущала его руку на своей. От невероятного вида за окном захватывало дух, и они пили кофе в молчании.
— Я так тревожусь за Викки, — наконец тихо сказала Элин.
— Все будет нормально.
Элин поставила чашку:
— Обещаешь?
— Мне надо только разговорить ее. Я боюсь, что из-за чувства вины она все чаще будет наносить себе вред… Придется основательно приглядывать за ней.
— Медсестра приедет в Оре на автобусе, через час. Я съезжу встречу ее. Как по-твоему, надо спросить Викки, хочет ли она съездить со мной?
— Не знаю. По-моему, пусть лучше побудет здесь.
— Да, мы же уже приехали, — согласилась Элин. — Но я волнуюсь… Тебе надо все время быть с ней.
— Она знает, что ей нельзя запираться даже в туалете, — серьезно сказал Даниель.
И тут Элин увидела Викки в окно. Девочка шла по траве, ногой подбрасывая в воздух красные листья. Длинные волосы висели вдоль спины, девочка как будто мерзла всем своим худеньким телом. Элин сняла со спинки стула свою кофту, вышла и отдала ее Викки.
— Спасибо, — прошептала та.
— Я больше никогда не брошу тебя, — сказала Элин.
Викки молча взяла ее за руку, обняла. Сердце Элин сильно забилось от счастья; в горле встал комок, и она не смогла произнести ни слова.
Глава 159
Небо было странно темным, когда Йона съехал с шоссе Е 4 и свернул на восемьдесят четвертое, к Дельсбу. Он предвидел, что Флора возьмет машину, чтобы поехать в Хельсингланд, к церкви Дельсбу.
В ушах у него все еще звучал возбужденный голос Флоры, твердящий о свидетельнице, которая прячется на колокольне.
Йона так и не понял, что она пыталась сказать. Флора словно мешала ложь с правдой, сама того не сознавая.
Несмотря на все ее вранье, комиссара не оставляло чувство, что она знает об убийствах в Бригиттагордене больше, чем кто-либо.
Может быть, эта свидетельница — очередная ее выдумка, но если слова о свидетельнице — правда, то они значимы настолько, что от них не отмахнешься.
Из-за низких дождевых туч поля казались серыми, а еловый лес — почти синим. Теперь комиссар ехал по узкой грунтовой дороге. Над дорогой, ухабистой и извилистой, кружились осенние листья, и вести машину на большой скорости было трудно.
Комиссар свернул в прямую аллею, ведущую к
Почти у самой церкви комиссар увидел машину, врезавшуюся в дерево. Капот был смят, брызговик валялся в траве, одно окно выбито.
Мотор все еще работал, передняя дверца распахнута, задние фары освещали траву в канаве.
Йона притормозил, но, увидев, что в машине никого нет, проехал мимо. Должно быть, Флора сумела выскочить, подумал он, подъезжая к церкви.
Выйдя из машины, он торопливо зашагал по разрыхленной граблями гравийной дорожке. Просмоленная колокольня стояла на возвышении, неподалеку от церкви.
Небо было темным, и дождь мог начаться в любую минуту.
Под черной луковицей купола висел огромный, лишенный блеска колокол. За колокольней виднелись быстрые воды реки, черные, с пробегающими по ним тенями.
Дверь колокольни оказалась приоткрытой.
Йона прошел последние метры; возле самой колокольни явственно пахло смолой.
Широкое основание башни было обшито темным замшелым деревом. Крутая лестница вела наверх, к самому колоколу.
— Флора! — позвал комиссар.
Глава 160
Флора показалась в темном дверном проеме. Лицо женщины было печально, в больших блестящих глазах — усталость.
— Это не здесь. — И она прикусила губу.
— Вы уверены?
Флора заплакала, ее голос прерывался:
— Простите меня… я думала… уверена была…
Она кое-как спустилась, не глядя на комиссара, прошептала «простите» и, прижав руку ко рту, побрела к машине.
— А почему вы приехали сюда? — Йона пошел за ней. — Почему были так уверены, что свидетельница окажется здесь?
— Из-за свадебной фотографии моих приемных родителей… Там на заднем плане колокольня.
— Но как это связано с Мирандой?
— Призрак сказал, что…
Флора замолчала и остановилась.
— Что такое? — спросил комиссар.
Он опять подумал, что Флора изобразила Миранду с руками на лице и темным кровавым пятном у головы. Но она нарисовала кровь не как мошенник, а как человек, который действительно что-то видел, но забыл, при каких обстоятельствах.
Тогда, возле антикварного магазина, Флора говорила о призраке как о воспоминании. Она пыталась пересказать слова призрака по памяти.
Тонкие лучи света пробивались сквозь слои тяжелых дождевых туч.
Как о воспоминании, повторил про себя комиссар и посмотрел на бледное лицо Флоры.
Желтые осенние листья кружились в воздухе; Йона вдруг все понял. Словно отдернули занавеску, и солнечный свет хлынул в огромную комнату. Йона нашел ключ к разгадке.
— Это вы, — прошептал он, и его самого передернуло.