Призраки не лгут
Шрифт:
Пиа была совсем не накрашена, глаза — усталые, испуганные.
Мирья Златнек торопливо поднялась и подвинула ей стул.
— Не надо, — слабо сказала Пиа.
Мирья расстегнула кнопку на воротнике своей рубашки:
— Мы попросили вас прийти, чтобы… мы опасаемся, что…
Пиа оперлась руками о спинку стула.
— Я хочу сказать, что… — продолжила Мирья.
— Что?
— Мы больше не рассчитываем, что они живы.
Реакция Пии оказалась вялой. Женщина не впала в истерику — она только медленно кивнула, облизнула губы, а потом тихо
— Почему вы думаете, что они погибли?
— Мы нашли вашу машину, — сказала Мирья. — Она съехала с шоссе в реку. Стояла на глубине около четырех метров, была сильно повреждена и… — Ее голос замер.
— Я хочу видеть своего сына, — сказала Пиа с тем же жутким спокойствием в голосе. — Где его тело?
— Мы… мы пока не нашли тел, но… Мне тяжело говорить, но подводные работы решено прекратить.
Рука Пии взметнулась было к шее, к серебряному кресту на одежде, но замерла у сердца.
— Данте всего четыре года, — изменившимся голосом сказала она. — Он не умеет плавать.
У Мирьи печально искривился рот.
— Но он… он так любит играть в воде, — прошептала Пиа.
У нее еле заметно задрожал подбородок. Она так и стояла над стулом — женщина в джинсах, белый пасторский воротничок светится из-под куртки. Медленно, словно сломленная старуха, Пиа наконец села на стул.
Глава 61
После парной Элин Франк приняла душ, ступая по блестящим плитам пола, подошла к огромному зеркалу над двойной раковиной и вытерлась теплой махровой простыней. Кожа была еще горячей и влажной, когда Элин надела черное кимоно — Джек подарил его в тот год, когда они развелись.
Элин вышла из ванной и через анфиладу светлых комнат по блестящему паркету прошла в спальню.
На двуспальной кровати она заранее разложила отливающее медью платье от Карен Миллен и золотистые трусики «Дольче и Габбана».
Сбросила кимоно, подушилась «Ла Перла», немного постояла, оделась.
Войдя в просторную гостиную, Элин увидела, как Роберт суетливо прячет телефон. В нее тут же вползло болезненное беспокойство, темной тяжестью заворочалось в животе.
— В чем дело? — спросила Элин.
Мальчишечья футболка в поперечную полоску вылезла из белых джинсов, открывая круглый животик помощника. Не глядя Элин в глаза, Роберт ответил:
— Фотограф из французского Vogue будет через десять минут.
— Я не успела посмотреть новости. — Элин старалась, чтобы голос звучал беспечно. — Ты не знаешь, полиция еще не поймала Викки?
В последние дни она не отваживалась ни слушать новости, ни читать газеты. Чтобы уснуть в десять, ей приходилось принимать таблетку, и еще одну — чтобы уснуть около трех.
— Ты ничего про нее не слышал? — слабо спросила она.
Роберт почесал коротко стриженную голову.
— Элин, я правда не хочу, чтобы ты волновалась.
— Я вовсе не волнуюсь, но…
— Никто не втянет тебя в это дело.
— Разве это не правильно — хотеть знать, что происходит? — небрежно произнесла она.
— Тебе в этой истории не место, — упорствовал Роберт.
Придав лицу жесткое выражение, Элин холодно спросила:
— Мне что, рассердиться на тебя?
Роберт покачал головой и натянул футболку на живот.
— По дороге сюда я слышал по радио конец новостей, — ответил он. — В реке нашли угнанную машину, на самом дне… По-моему, полиция собиралась привлечь водолазов.
Элин быстро отвернулась. У нее задрожали губы, а сердце забилось так, словно вот-вот лопнет. Она сказала каким-то пустым голосом:
— Неважная новость.
— Включить телевизор?
— Нет, не нужно, — прошептала Элин.
— Если они действительно утонули, то это, конечно, печально.
— Не будь высокомерным.
Стало трудно глотать, горло сжалось. Элин слабо откашлялась и стала рассматривать собственные ладони.
Глава 62
Она в любую минуту могла бы вызвать в памяти день, когда в их доме появилась Викки. Девочка стояла в дверях — замкнутое лицо, руки в пожелтевших синяках. Едва увидев ее, Элин поняла, что Викки — та самая дочь, по которой она, Элин, так тосковала. Она даже не знала, что нафантазировала себе дочь, и только увидев Вики, поняла, как сильно хотела ребенка.
Викки оказалась там, где должна была оказаться.
Вначале девочка прибегала к ней по ночам. Вбегала в спальню, внезапно останавливалась, пристально смотрела на нее и отворачивалась. Может быть, она думала, что найдет в этой кровати свою настоящую маму и можно будет заползти к ней под одеяло, а может, просто не решалась: ей невыносима была мысль, что ее отвергнут.
Элин вспомнила, как стихали топочущие шажки, когда девочка убегала.
Иногда Викки смотрела детскую передачу, сидя на коленях у Джека. Но она никогда не просилась на колени к Элин.
Викки не доверяла ей, не смела, но часто посматривала на нее украдкой — Элин это замечала.
Малышка Викки, тихая девочка, которая просто играла, если думала, что никто ее не видит. Которая не решалась открывать свои подарки на Рождество, потому что не смела поверить, что все эти красивые свертки действительно для нее. Викки, которая отворачивалась каждый раз, когда ее пытались обнять.
Элин купила ей белого хомячка в большой забавной клетке с лестницами и красными пластмассовыми туннелями. Все рождественские каникулы Викки ухаживала за ним, но перед самой школой хомяк бесследно пропал. Оказалось, что Викки выпустила его в парке возле школы. Когда Джек объяснил девочке, что хомяк может не пережить холода, Викки убежала в свою комнату и раз десять хлопнула дверью. Ночью она выпила бутылку бургундского, и ее рвало так, что пришлось отмывать всю ванную. На той же неделе она стащила два бриллиантовых кольца, которые Элин унаследовала от матери. Викки отказалась сказать, куда она их дела, и кольца пропали для Элин навсегда.