Призраки не умеют лгать
Шрифт:
Демон затушил сигарету и вытащил листок с вчерашним признанием Лены, скомкал и кинул в пепельницу.
– С возвращением, Дима, - сказала Алиса и впервые за утро улыбнулась.
Правда, неясное чувство, что он не владеет ситуацией, лишь усилилось. Откуда у младенца, пусть и блуждающего, что само по себе редкость, столько пси-сил? Почему атаки начались спустя двадцать пять лет?
– Что-нибудь ещё?
– он взял куртку со стула.
Супруги переглянулись.
– Анализ и проб из лаборатории будет к обеду, как наш, так и палисадский. Отчёт из корпуса правопорядка
– Уже отработали?
– Да, я их ещё ночью послал. Разыграли вариант с заложенным взрывным устройством. Эвакуировали жильцов и под предлогом поиска бомбы обыскали всё. Отпечатки пальцев сняли даже с потолка. Хорошо, прибирать ничего не пришлось. Поиск есть поиск.
– У меня тоже пусто. Других совпадений не найдено. В компьютере у девушки ничего интересного. Расписания занятий, приглашения на турниры, заявки, договора аренды. По списку контактов ни одного совпадения. Все живы - здоровы.
– Привязку возьмите на себя, - отдал распоряжение Дмитрий, - Я увезу жертву. Алиса, приведи её, - псионник, - он посмотрел на часы, - Начинайте не раньше часа дня. Как закончите, доложишь. Вернусь к вечеру, в крайнем случае, завтра с утра.
Алиса кивнула и вышла.
– Куда едешь?
– Гош выдвинул кресло и уселся на место псионника.
– В Палисад.
– Спорим, она не знала о сестре! Родители ей не сказали, - друг покачал головой.
– Вот и проверим, - Дмитрий вынул из ящика стола зеленоватый кад-арт, подержал, словно определяя вес и, накинув куртку, вышел из кабинета.
Девушки стояли в конце коридора, маленькая щупленькая Лена напоминала куклу.
Его стараниями сломанную куклу.
Лицо бледное, отрешённое, движения замедленные, словно она преодолевала сопротивления воздуха. Одежду, в которой её сюда привезли, постирали. Мятые брюки, полинявшая от горячей воды кофта и чёрная куртка с приставшими невесть откуда белыми пушинками. Услуги казённой прачечной оставляли желать лучшего.
– Спасибо, Алиса. Дальше я сам.
Алленария ни как не отреагировала на смену конвоира. Не вздрогнула, когда он взял за руку, не заплакала, когда вывел на улицу, ничего не спросила, когда усадил в машину. Черт!
На кладбище никого не было. Из живых. Могильник, не самое популярное место в стране. За захоронениями ухаживали специалисты - служители и получали за это неплохие деньги.
Квадрат «Ц», тридцать четвёртая линия, блок пять - именно там была похоронена сестра Лены. Девушка послушно вышла с ним из машины, и застыла у ограды каменным изваянием. С таким же успехом он мог подвести её к краю обрыва.
– Лена, - Дмитрий развернул её лицом к памятнику, - Я попрошу тебя только об одном. Прочитай эту надпись, - он сжал руки на плечах девушки, наклонился и прошептал в самое ухо:
– Пожалуйста. Прочти. Ради твоих родителей.
Руки под пальцами шевельнулись, голова качнулась, еле заметный разворот в сторону могильного камня.
Псионник чётко уловил момент, когда смысл надгробной надписи дошёл до её сознания. Она выдохнула и расслабилась.
– Я что, уже умерла?
– от облегчения явственно различимого в голосе, у мужчины чуть волосы на затылке не зашевелились.
Она обрадовалась. Слишком много всего свалилось на неё в один день, да и он ещё добавил. Преступление, в котором Лена созналась, что бы защитить родителей, сулило пожизненное заключение. Прекрасный стимул для жизни!
– Нет, - Дмитрий сказал это немного резче, чем намеревался, - Нет.
Псионник развернул девушку к себе лицом, и, набрав побольше воздуха в грудь, как перед прыжком в воду, заглянул в глаза. Там была растерянность, непонимание и боль.
– Ты жива, - чётко выговаривая каждое слово, сказал он.
Девушка вырвалась из рук и повернулась обратно к надгробию.
– Но здесь написано, что это я.
– Нет. Эта девочка умерла ещё в младенчестве. Посмотри на дату.
Она посмотрела, и стиснула ладонями пики низкой ограды.
– Но я…
– Знаю. Вы родились в один день. Мы предполагаем, что это твоя сестра-близнец. Если б мы только узнали об этом раньше, - он встал рядом и облокотился на забор.
Он ждал. Злости, упрёков, негодования. Приготовился выслушать все, и о себе самом, о псионниках и о службе контроля. Дмитрий мог бы возразить, объяснить, что ни один идиот не назовёт одного ребёнка в честь другого. Что это просто счастье, что компьютер, запрограммированный на поиск пересечений, выдал подобную ссылку, и внимательная Алиса обратила на неё внимание, а не списала, как простой сбой. Мог бы, но не стал. Он приготовился молча слушать. Она имела право высказаться.
Минута уходила за минутой, а Лена все так же неподвижно стояла, не произнося ни слова. Псионник испугался, что она снова впала в странное оцепенение. Но нет, вот она повернула голову, и ветер отбросил волосы на его рукав и прижал. Колечки зацепились за собравшуюся на локте ткань. По коже побежали мурашки, будто сквозь куртку он мог чувствовать лёгкие, покалывающие прикосновения.
– Я не знала… не знала о ней, - сказала девушка. И вдруг вцепившись в ограду, закричала, туда, в пустоту, в холодный гранитный камень, - Они и твои родители тоже!
Она взывала к давно умершей и забытой девочке. Изливала боль на ту, которой все равно. Ему было бы легче принять все это на себя.
Дмитрий схватил Лену и прижал к себе. Пусть так, пусть она лишила его своего гнева, но право на утешение, пусть такое недолгое и неловкое, от чужого, по сути, человека, он никому отдавать не собирался. Ведь это единственное, что он мог предложить сейчас. Единственное, что она, возможно, примет.
– Послушай. Я должен тебе кое-что сказать, - заговорил псионник, когда она затихла, - Я не хочу, но должен. Вчера, - она замерла, окаменела в его руках, - Вчера я вёл себя не лучшим образом. И дело не в словах. Я готов подписаться под каждым из них. Добиваться признаний - моя работа. Просто я сорвался. Повёл себя как стажёр, впервые столкнувшийся с жертвами. Это недопустимо. И за это прошу прощения.