Призраки проshлого
Шрифт:
– А если нет?
– Тогда как минимум одна искалеченная жизнь будет на твоей совести.
И он ушел, а я сидела на кровати, в полном шоке. И что это такое сейчас было?
Глава 18 Контракт
– Спасибо, что прибыл так быстро, - проговорил повелитель, глядя на развалины старого, когда-то большого и величественного родового дома Нефритовых кинжалов. – Знаю, как для тебя это было
– Ты позвал, я пришел, - откликнулся Халиэль, в отличие от Инара, он не смотрел на долину, это место и так каждую ночь являлось ему в кошмарах.
– Как там наш гость?
– Мы расстались у Черного озера.
– Значит, он все-таки появится к балу, - Инар говорил как всегда спокойно и равнодушно, но полукровка все же уловил нотки недовольства в его голосе.
– Мы могли бы…
– Оставь. Я всегда знал, что надолго его не задержать.
– Зачем он здесь?
– Я надеялся, ты поможешь мне ответить на этот вопрос, - признался повелитель.
Халиэль не очень понял, но все же рискнул задать еще один:
– Как гость из пустынь связан с развалинами Нефритового дома?
– Все ниточки ведут сюда, - не стал скрывать Инар. – История красной чумы началась здесь, как и история Кровавых песков.
– Как и моя история.
– Наша, - поправил он, - наша история. Эсмаил был связан с Саргоном Агеэра. Именно здесь они испытывали первые образцы смертоносного яда, именно здесь проводили свои эксперименты. Я никогда не спрашивал, каково это было, видеть, как умирают твои близкие, друзья, и ты ничем не можешь им помочь?
– Это было… тяжело, - с трудом, но все же ответил полукровка. Его горло словно сжало спазмом с такой силой, что он едва мог дышать. Да, он помнил и этот замок, и дом, дэйвов и полукровок, что жили здесь, ходили по этим полям, но он также видел, как эти поля горели, а дом разваливался на куски.
История Халиэля была в чем-то трагичной, в чем-то поучительной, в чем-то закономерной. Его отец был стержнем дома Нефритовых кинжалов. Мать – полукровка, не имеющая семьи, а значит, не имеющая защиты. Девушка была юной, свежей, невообразимо красивой, и идеальным объектом для удовлетворения мужских потребностей высокородного дэйва. В то время высшие часто заводили себе такие вот игрушки, и даже целые гаремы. Когда игрушка надоедала, ее продавали или дарили друзьям, как вещь, многих просто возвращали в семью, или выбрасывали на улицу. Дальнейшая их судьба была весьма незавидной.
Единственное, что не позволялось в подобных играх высших – допускать беременности рабыни. Но отец Халиэля это допустил, позволил мальчику родиться, и даже оставил при доме. А когда мальчик подрос, он сделал его Тенью своего старшего сына, наследника. Что говорить, Эсмаил не страдал человеколюбием, как и любовью к своим бастардам.
Для него мир делился на дэйвов и полукровок, высших и рабов, которые существовали только для одного – служения высшим. И разве не величайшее благо для полукровки послужить своему сюзерену? Стать Тенью, или подопытной крыской в ужасающих экспериментах.
Халиэль не помнил, когда это началось, когда Эсмаил привел Агеэра, когда появились другие, подобные ему, фанатики, но помнил день, когда умерли первые полукровки, отравленные страшным ядом, истекшие кровью за считанные минуты. За ними были другие и третьи, а когда в Нефритовом доме остались только домашние слуги, полукровок принялись привозить, и не важно кого – мужчин, женщин, детей, больных, старых, молодых. Для них построили бараки на северном поле, но для экспериментов приводили сюда, в подвалы старого дома.
Элмир во всей этой грязи не участвовал, поначалу. Да, он знал, что творил отец, но оставался равнодушным, возвращался в школу, приезжал на каникулы, дружил с Инаром. А потом, на посвящении, дракон его не выбрал.
Позор для всего Нефритового дома. Тогда Эсмаил впервые ударил сына, и рассказал заодно, не стесняясь в выражениях, что Халиэль его брат. Как же Элмир тогда его возненавидел…
Тогда же он присоединился к отцу в готовящемся заговоре против повелителя.
Халиэль всегда боялся стержня Нефритового дома, считая его безжалостным, жестоким ублюдком, но он даже подумать не мог, что Эсмаил окажется трусом и первым ударится в бега, испугавшись гнева наследника. Впрочем, это не сильно ему помогло. Инар не выносил трусов, не способных достойно принимать удар.
Но сын превзошел отца. Спасая себя, он заставил свою Тень принять его форму, запер того в фамильном особняке вместе с другими полукровками, с его родными, теми, кому просто не посчастливилось находиться там в тот момент, и запалил большой костер, не пощадив даже собственную мать и сестер. Они все сгорели в пламени и так кричали, так кричали…
А когда Инар появился на пепелище со своим отрядом верных дэйвов, даже у бывалых воинов сдали нервы и желудки.
Единственным, кто остался в живых был Халиэль, сильно обгоревший, неимоверно страдающий от боли, он с трудом рассказал о безжалостности наследника Нефритовых кинжалов, некогда третьего дома в ветвях власти. Сейчас от этого дома не осталось даже воспоминаний.
Мастер Крейм несколько месяцев выхаживал обгоревшего полукровку, Инар же в первый же день освободил от поводка тени, а когда тот поправился, позволил уйти, догадываясь, что он отправится мстить.
Халиэль появился через полгода, худой, изможденный, сломленный, желающий только одного – умереть. Инар тогда спас его жизнь, или того подобия, что он называл жизнью. Ему нужна была цель, смысл жить дальше, и повелитель ему его предоставил.
– Скажи, зачем мы здесь? – спросил Халиэль, уже понимая, что услышит в ответ.
– Ты тогда сказал, что Элмира больше нет. Я не расспрашивал, принял, как данность, но теперь я прошу тебя рассказать все, все, что ты помнишь о том дне.