Призраки прошлого
Шрифт:
– Да твою же… – И Рокер, размахнувшись, съездил Владыке прямо по лицу.
Боль вернула его к действительности, и, когда Стаурус захлопал длинными ресницами, фокусируя свой все еще затуманенный, но уже осмысленный взгляд на друге, Рокер тихо спросил:
– Ты слышал, что я сказал?
– Как ее спасти, говори? – Он злобно зашипел прямо в лицо Рокеру.
– Стас, черт, отпусти меня. – Но теперь уже Владыка вцепился в рубашку Рокера и приподнял его над землей на вытянутой руке. Его аметистовые глаза пылали, рот перекосило, и Рокер серьезно испугался за свое здоровье. – Она должна собрать все три кристалла, – прохрипел Рокер. – Отпусти, ты меня задушишь.
Смысл сказанных слов медленно, но верно доходил до сознания Стауруса, он опустил Рокера и даже поправил его рубашку.
– Извини, что ты сказал?
– Ну, ты даешь, черт! Чуть не убил! – начал возмущаться Рокер, но, видя растерянность на лице Владыки, быстро продолжил: – Когда мать рожает малышей, они своей силой сжигают ее, но есть способ спасти ее душу.
– Какой? – быстро спросил Стаурус.
– Стас, ты меня не понял, – осторожно сказал Рокер и отошел от него на шаг. – Можно спасти только душу, а не тело. Но у тебя будет время переродить ее.
– Что? – все еще не понимая смысла сказанного, переспросил Стаурус.
– Это единственный шанс ее спасти. Сохранить ее душу. Для этого она должна собрать три кристалла и соединить в себе силу трех императоров. Свою силу ты ей уже отдал, думаю, Руфус сейчас отдает ей свою. Остается найти Полока и уговорить его.
– Он в мире Зета, – на полном автомате ответил Стаурус, и Рокер видел, что его друг все еще находится в полной прострации и действительно мало что соображает.
– Что? Откуда ты знаешь?
– Щит такой мощности вокруг мира мог поставить только император. Когда я это понял, то стал его искать и нашел. Мы должны вернуться туда, и я смогу…
– Стаурус, ты хочешь сказать, что встречался с Полоком в мире Зета?
– Да, я позвал его, и он согласился на встречу. – Стаурус отвечал на его вопросы машинально, словно сам не слыша своих слов. – Думаю, он не откажется помочь нам и отдаст…
– Стаурус, не спеши. Ты не можешь сейчас уйти и сам это прекрасно понимаешь, так что с Ирэн пойдем мы, – сказал Рокер, положив руку на плечо Стауруса и слегка сжав его, стараясь вывести друга из этого странного оцепенения.
– Как я могу… – Брови Владыки взлетели вверх.
– Ты хочешь, чтобы за время твоего отсутствия здесь снова все перевернулось с ног на голову и Ирэн некуда было возвращаться? – быстро перебил его Рокер. – Ты можешь подумать головой, а не другим местом?!
– Каким?
– Потом скажу. Мы с Сашкой пойдем. Возьмем еще Ленку – я думаю, она захочет пойти с нами, – твердо сказал Рокер, все еще не отпуская плеча Стауруса. – А тебе с остальными за это время нужно навести порядок здесь и все до конца выяснить. Чтобы наконец Ирэн смогла вернуться во дворец, а не жить в пещере, как крыса. И… мы все просчитали, Студент сказал, что именно так будет правильно, – привел последний свой аргумент Рокер.
Он видел, что его слова медленно доходят до сознания Стауруса, и тот уже смирился с тем, что ему придется отпустить Ирэн одну в мир Зета, но вот то, что он снова потеряет ее, – это он принимать не хотел, лихорадочно пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. Стаурус старался хоть что-нибудь придумать, но по хмурому лицу Владыки Рокер понимал, что другого выхода у них нет.
– Стас, не бойся, мы всегда будем рядом и вместе сможем найти ее и пережить это время.
Владыка высших смотрел вдаль, за холмы, пытаясь увидеть замок трех императоров, и проклинал его и свою судьбу, которая оказалась так тесно связана с этим местом.
В его взгляде не было ничего, кроме бесконечной боли и отчаяния. Он даже не мог представить, как будет смотреть теперь в глаза Ирэн, понимая, что он сделал, что ей придется пережить из-за него, из-за всесильного Владыки, который уже во второй раз не смог уберечь свою любимую. И как он сам будет жить все это время? До ее смерти и после? Что бы ни случилось в его мире, какие бы проблемы ни возникли на его пути – ничто не сможет заглушить это ужасное, опустошающее, бесконечное чувство потери, хуже которого может быть только подобное чувство, пережитое дважды…