Призраки рядом с тобой
Шрифт:
Оттащив венки, мы взялись за лопаты. Управляться с этим инструментом я не умела, и вскоре стало понятно — еще немного каторжного труда, и руки мои отвалятся, а спина — сломается. Сквозь плешь в облаках выглянула луна, и над могилами начал клубиться легкий туман.
— Мишка, смотри…
— Обычные испарения. Работай, не отвлекайся.
Воронов вгрызался в землю как бульдозер, и вскоре под комьями глины уже можно было разглядеть белые оборки, украшающие крышку гроба. Честно говоря, когда подобные сцены показывали по телевизору, я предпочитала не смотреть на экран. Что же говорить
— Страх перед мертвыми телами — предрассудок. С точки зрения науки — это просто кусок гниющей плоти. — Воронов поддел крышку и изо всех сил навалился на лопату, — смотри и учись, Барышева, сейчас ты увидишь труп в начальной стадии разложения.
Он открыл гроб и направил луч фонарика на желтое заострившееся лицо мертвеца — мертвец зажмурился. Я заорала. Мишка выронил фонарик и попытался вылезти из могилы. Не удержавшись, рухнул прямо в объятия покойника.
— Оставьте меня в покое! — прохрипел обитатель могилы.
Я подала Воронову руку, он выбрался на поверхность.
— Смываемся?
— А работать за нас будет академик Павлов?
— Мишка, как ты собираешься оживлять уже ожившего покойника?
— Найдем другого, смирного.
— Опять копать?
— Ради науки я перелопачу все кладбище.
Теперь Воронов, не выбирая, решительно вскрывал могилу за могилой, и везде его встречали крайне недовольные покойники. Меня тошнило. Внезапно мой спутник воткнул лопату в землю и вытер перепачканные землей руки о рубашку:
— Мы столкнулись с интересным феноменом. Есть основания полагать, что почва данного кладбища обладает особыми физическими свойствами и возвращает мертвым телам некоторые жизненные функции. На очередном заседании биологического кружка я предложу Наталье Александровне эту тему как материал для следующего доклада.
— Мы уходим?
— Без трупа мы не уйдем. Хватаем первого попавшегося и тащим в школу.
Хватать я никого не стала. Издали наблюдала, как Воронов извлекает из разрытой могилы ее обитателя. Труп сопротивлялся. Мишка упорствовал, а небо на востоке серело, предвещая скорый рассвет. Я глазела по сторонам, когда послышался глухой стук и стон — получив лопатой по голове, мертвец осел как подкошенный.
— Барышева, бегом за каталкой! Она спрятана у ворот.
— Ты его убил?
— Во-первых, он умер уже достаточно давно, а во-вторых, ради науки можно пожертвовать жизнью.
— Чужой?
— Любой. Знаешь, во что обошлись человечеству блага прогресса?
Затащив тело на каталку, мы лихим галопом помчались в сторону школы. Воронов очень торопился — биология шла первым уроком. Забраться с таким грузом на четвертый этаж было абсолютно невозможно, но в этом странном, расползающемся по швам мире некоторые вещи происходили легко и незаметно. Не успела я оглянуться, как оказалась в знакомом кабинете.
— Я думаю, все пройдет успешно, — Мишка старательно присоединял к мертвецу разноцветные проводки, — Барышева, сбегай в лаборантскую, принеси колбу со светящейся жидкостью и
— Как это?
— Реаниматор. Он создал препарат, оживляющий трупы. Вещество вводится в мозг подопытного объекта и… — зазвенел упавший на пол скальпель. Воронов нахмурился. — Виктория, не отвлекай меня болтовней! Быстро за колбой, а я сбегаю проверю аккумуляторы.
Он исчез за дверью, а я отправилась в примыкавшую к кабинету крохотную каморку. Отыскать на стеллажах нужную склянку было не так легко, мне пришлось долго переставлять колбы и пробирки, как вдруг из кабинета донесся вопль:
— Где он?!
За время нашего отсутствия мертвец сбежал. Я подошла к окну — на углу улицы еще можно было различить маленькую фигурку, улепетывающую в сторону кладбища.
— Черт! До начала урока пятьдесят шесть минут! — Воронов стукнул кулаком по столу. От удара подпрыгнула и едва не опрокинулась колба со светящейся жидкостью. Он посмотрел сначала на нее, потом на меня. Взял лежащий тут же шприц, набрал препарат. — Послушай, Барышева, ради науки Джордано Бруно пошел на костер, многие врачи привили себе смертельные болезни…
— Мишка, не вздумай этого делать! Тебе еще жить да жить. Нелепо убивать себя ради какого-то доклада на биологическом кружке!
— Безусловно. Но я хотел попросить о помощи тебя, Виктория. Ты неплохая девчонка, но, будем откровенны, не слишком умная, лишенная талантов и дарований, иными словами — обыкновенная. Такие не делают истории, зато могут послужить науке, и благодарные потомки не забудут о таком подвиге.
— Воронов, скажи, что ты шутишь! — угол стола врезался мне в бедро, преграждая путь к отступлению.
— Увы! Сейчас главный приоритет — доклад. Без него Наталья Александровна не допустит меня к дальнейшим исследованиям. А знаешь, какую проблему я собираюсь решить? Проблему бессмертия! Мое открытие позволит людям жить больше тысячи лет. Барышева, не переоценивай себя, твоя жизнь не идет ни в какое сравнение с благоденствием человечества. Дай-ка руку…
Он схватил меня за запястье. Я дернулась изо всех сил, но Воронов вцепился, как клеш. На конце иголки сверкала зеленоватая, даже на вид ядовитая капелька, а острие должно было вот-вот коснуться моей колеи. Лежавший на столе толстый вузовский учебник пришелся очень кстати. Нащупав его свободной рукой, я с размаху опустила том на голову малолетнего фанатика. Мишка уронил шприц, но мое запястье не отпустил. Пытаясь дотянуться до отравы, он бормотал:
— Барышева, человечество тебя не забудет!
Я визжала, лягалась, дергалась, как рыба на крючке, и что есть силы тянула в противоположную сторону — к выходу из кабинета. Еще одно усилие, рывок…
***
Больше всего это походило на раскаленную духовку, горячий воздух проникал в легкие, запекая тело изнутри — жара была адской, невыносимой. Потом я увидела фантастический пейзаж с ровными треугольными холмами. Признаться, больше всего меня волновало, куда делся Мишка Воронов. А Мишка стоял рядом: