Призраки страсти
Шрифт:
Дверь распахнулась, вошла невысокая полная женщина в белом халате. Она с улыбкой приветствовала Наталью. Та спросила у нее, что это за заведение.
– Не все ли вам равно? – спросила врач, профессиональным жестом откалывая головку ампулы и наполняя ее содержимым шприц. – Это место, где вам будет оказана помощь. Место, где вы избавитесь от проблем. Место, где все будет хорошо.
– Что вы намереваетесь мне инъецировать? – спросила Наталья, наблюдая за тем, как женщина подходит к лежаку. – Только не говорите, что это витамин В12. Все равно не поверю!
– Нет,
– Галоперидол? Резерпин? Аминазин? Может быть, циклодол? – Наталья принялась выкрикивать названия препаратов, применявшихся для лечения психических заболеваний. – На каком основании? Кто мне их прописал? Меня же еще ни один врач не осматривал!
Игла вошла в вену, Наталья болезненно вскрикнула.
– Осмотрит, обязательно осмотрит! – заявила особа в медицинском халате. – И не один раз осмотрит, Наталья Валентиновна! Вы ведь, насколько я в курсе, моя коллега. А врачи, поверьте моему многолетнему опыту, самые неприятные и неблагодарные пациенты. Вы останетесь у нас надолго, скорее всего, до конца вашей жизни. Поэтому советую вам забыть свои прежние замашки. И свою прежнюю жизнь. Хотя зачем я вас уговариваю? Вы и так скоро все забудете. Все же, как вы верно заметили, мы тут отнюдь не витаминами лечим!
В ушах Наталья почувствовала нарастающий звон. Мысли вдруг сделались какими-то вязкими, поверхностными. Ей хотелось одного – лежать и смотреть в потолок. Да, она потеряла Стасика, Романа, Ирину и Михаила. Но не все ли равно? И почему она из-за этого так вышла из себя?
Одновременно женщина пыталась собраться, убеждая себя, что если так пойдет и дальше, то в течение пары недель она превратится в безмолвного, ничего не соображающего пациента психиатрической клиники. И все, Набока и Минц окончательно победят.
Голову застлал туман, мелькали знакомые лица, во всяком случае, те, что Наталья считала знакомыми. Кто этот белокурый мальчик? А этот мужчина, облаченный в пижаму? А стильно одетый тип с солнцезащитными очками вполлица? Наталья знала, что имена их ей известны, но теперь не была в состоянии вспомнить их.
Она почувствовала, что ей развязали руки и ноги. А потом посадили на кушетке и дали выпить какую-то горькую химическую гадость. А затем повели по коридору.
Коридор. Дверь. «Коридор Смерти» и ДВЕРЬ… Хранитель Коридора… Откуда взялись странные понятия, кружившие в ее голове? Этого Наталья, как ни напрягалась, тоже вспомнить не могла. А потом и желание напрягаться пропало. Ей было все равно – все равно – все равно…
Ее раздели, и она осталась совершенно нагой. Грязное вечернее платье куда-то исчезло. Стоя босиком на кафельном полу, Наталья ощущала холод. Да, холод…
И вдруг в мозгу вспыхнула картинка – босая, она стоит перед дверью собственной квартиры. Какой же у нее номер? Ну да, конечно, табличка на двери – «204». А стены подъезда начинают колыхаться. И из-под двери пробиваются лучи яркого – нестерпимо яркого! – света.
Когда это было? Давно или недавно? И где это было – во сне или наяву? А что такое сон – иллюзия или действительность? Что такое явь – реальность или галлюцинация?
Наталью провели в помещение, выложенное желтовато-серой плиткой, и кто-то принялся поливать ее из шланга ледяной водой. Женщина, прижав руки к груди, стояла и дрожала. Холод… холод… Свет… свет…
Дверь! Ну конечно же, ДВЕРЬ!
На стене, за спиной санитара, который поливал ее из шланга водой, Наташа заметила черный прямоугольник, росший с каждым мгновением. И она знала, что это такое – дверь! Женщина сделала шаг по направлению к стене, но санитар грубо прикрикнул:
– Эй, ты куда прешься? Стоять на месте, кому сказал!
Наташа его не слышала. Точнее, слышала, но не воспринимала смысла его слов. Какое-то чувство подсказывало ей – сейчас или никогда! Дверь возникла для того, чтобы она переступила через порог!
Невзирая на окрики санитара, Наталья все же двинулась к стене. Оставался всего метр, не больше. Она видела дверь – сейчас та была серая, отливающая перламутром, как будто обитая шелком.
Женщина протянула руку по направлению к ней, и тут ей в лицо ударила мощная струя ледяной воды. Она закричала, не удержала равновесия и полетела на пол. А струя безжалостно хлестала по ее нагому телу.
Затем появились два других санитара и медсестра со шприцем. Наталья, катаясь по полу, принялась отбиваться. Она хотела встать. Хотела пройти к двери. И не желала, чтобы ей вновь впрыскивали какую-то гадость.
Но все ее попытки оказались тщетны. Когда Наталья, извернувшись, посмотрела на стену, там уже была просто мокрая желтовато-серая плитка. Дверь исчезла. Ее ДВЕРЬ закрылась!
На мгновение Наташа замерла, и этого хватило, чтобы медсестра вонзила ей в предплечье иглу шприца. Наталья закричала, протянула руку, чтобы выдернуть его, но санитары ухватили ее за запястья.
А дальше снова был туман в голове, апатия, тягучие, ленивые мысли. Наталья смутно помнила, как ее подняли на ноги. Потащили в соседнее помещение. Как медсестра удалилась, и она осталась наедине с санитарами. Как те гоготали, хватая ее за грудь. И, гогоча, обсуждали, что сделают с ней через недельку-другую, когда ее организм будет под завязку наполнен «отравой», мозг превратится в манную кашу, а она сама – в бессловесный, не оказывающий сопротивления «овощ».
Потом был длинный коридор – ее отвели в отдельный бокс-карцер. Туда запирали всех «буйных». Ведь теперь она принадлежала к числу таковых. До сознания Натальи докатывались лишь обрывки фраз, произнесенных санитарами:
– Ей лошадиную дозу вколют… Она после этого уже не очухается… Приказ главврача… Наверное, кто-то очень сильно хочет, чтобы тетка тут заживо сгнила… А нам ведь неплохо, новая резиновая кукла появилась…
Глава 41
Карцер был небольшим помещением без окон, со стенами, обитыми звуконепроницаемым материалом. Пол какой-то резиновый и холодный. С Натальи сорвали полотенце, в которое она была завернута, и запихнули внутрь.
– Посиди здесь, красотка, подумай о том, что не надо устраивать истерики. А потом и новый укольчик! Так что думай, пока имеется возможность, не то скоро поздно будет!