Призраки тёмного леса
Шрифт:
Неудачный день. Злополучный вечер. Нескладная жизнь.
– Лучше бы изначально пошёл пешком, но по другой дороге. – сокрушался Борискин, вздыхая и ругаясь на самого себя. – По другой дороге, круголя, через поле, а не через лесок.
Дорогу через темный лесок Борискин не любил – удобная грунтовка значительно экономила время, но этот лес.. Частное владение семьи Чинсовых, мрачный лесок, в котором Борискин нашел ту самую пуговицу. Пуговицу от кофточки пропавшей девочки.
Угнувшись и ссутулившись, мужчина ускорил шаг –
– Раз-два, р-раз-два. – сам себя подгонял Борискин, ёжась в своей легонькой, форменной курточке. – Поторопись, боец!
Милана пропала еще в прошлом году. Белым днем, от собственного подъезда.
Мама девочки, как по мнению Борискина, особа легкомысленная и безответственная, отвлеклась, заболталась с соседкой, а когда оглянулась, ребёнка уже не было, как сквозь землю провалилась девчонка.
Нет, дети в округе, как выяснилось позже, пропадали и раньше, маленькие дети, возрастом до пяти лет. В основном, мальчики, девочки, ни разу. Раньше, еще до приезда Борискина в эти места.
Исчезновение Миланы – особо обидное происшествие. И, то, как пропала девочка, было удивительно – от подъезда родного дома, со двора, где всегда толклись люди, будним днём.
Первый месяц работы в должности участкового уполномоченного и, сразу же – такое! Резонансное дело! На контроле у Самого!
И, пшик.
Подозревали, что похищение девочки – дело рук залетного маньяка. Охотника за детьми. Чужого.
Конечно же, чужого. Свои не могли. Нет, в подобное не верил никто.
Борискин тоже не верил – в поселке живут обычные люди, добрые, работящие, приветливые. Нового участкового встретили, как родного, а Лизка, так, та, вообще, родом из Чистоозёрного. Местная уроженка.
Милану не нашли, ни живой, ни мёртвой. Зато, прочесывая местность в компании добровольцев и волонтёров, Борискин отыскал пуговицу, в ближнем к посёлку, лесочке. Казалось бы – вон он, след! Хватай его за хвост и раскручивай!
Но, не тут то было.
Напрасные надежды.
Настроение командировочного, и без того мрачное, упало до минуса. Ветер, словно издеваясь над легко одетым путником, взвыл, будто баньши, завертел, закружил желтые, осенние листья и помчал их по взрыхлённому полю. Стало еще холоднее.
Борискин взглянул на небо – с ума сойти!
– Сегодня же полнолуние, – подумал он. – самый конец октября. Бабье лето давно закончилось, как и сама золотая осень. Туда-сюда и нагрянут настоящие холода. Грядут лёд, мороз и квитанции за отопление. Время летит непростительно быстро. Целых две недели командировки. Как, там, Лизка? Небось, ждет, волнуется, суп подогревает.
Лизавета, молодая жена Борискина, была, как говорилось раньше, непраздна. На сносях. Каких-то семь месяцев и Борискин Сергей Анатольевич станет счастливым отцом.
«Сын, – надеялся будущий
– Как, на зло – ни одной попутки. – тоскливо подумалось командировочному участковому, и он ссутулился еще больше. – Невезуха.
Темнело быстро, а, до поселка Чистоозёрный, еще топать и топать.
Огромная желтая луна висела в темном небе, низко висела, угрожающе. Луна напоминала Борискину большой, нетронутый круг сыра. Именно сыра, а не сырного продукта, суррогата, произведенного из пальмового масла и прочей лабуды.
При взгляде на эту сырную луну хотелось ускориться еще больше.
Не любил Борискин полнолуние, и луну не любил. Давно эта неприязнь образовалась, ещё с детства. Под такой луной всякое случиться могло, не особо доброе. И, случалось. О том Борискин знал не понаслышке. От верного человека знал, которому доверял всегда и всецело.
– Болван! – сам на себя ругался Борискин. – Надо было вызвать такси, настоящее такси, а не вестись на посулы Арьика с его раритетной рухлядью. Понятное же дело, что услужить хотел наш мандариновый король нужному человеку. Услужил, называется – плетись теперь, по колдобинам, в непогоду и на ночь глядя. – И извинения его мне до лампочки – не светят они и не греют.
Но, такси отсутствовало, как и сеть. Никто из таксистов не потащится в такую даль, как Чистоозёрный, в непогоду, да по разбитой дождём дороге, разве что, за большие деньги, а больших денег у Борискина-то и не было. Вот, так – честный участковый, вымирающий вид. Пора заносить в Красную книгу.
Холод забрался под курточку и ухватил Борискина Сергея Анатольевича за бока ледяными пальцами.
– Толстею. – подумалось Борискину, подумалось и уныло вздохнулось. – Вроде и бегаю, как Бобик на охоте, а, все равно, толстею. Это всё Лизкины калорийные булочки виноваты. Худеть тебе надо, товарищ Борискин. Худеть и спортом заниматься. Н-да… Доберусь до дома и съем сразу три. Нет, пять. – решил, собравшийся худеть, Борискин и попытался прибавить в скорости.
До Чистоозёрного, еще пилить и пилить.
Поздний вечер медленно вступал в свои права, осень готовилась обрушиться на землю ненастьем – усилился ветер, еще больше захолодало и в воздухе отчетливо пахло дождем.
– К утру хлынет! – решил Борискин и засопел, представив, как ему будет тепло и уютно под тёплым боком у спящей жены.
Раньше лес не особо пугал Сергея Анатольевича. Он вырос в лесу – не в этом, частном и чахлом, а в настоящем. В том, что зовется тайгой. Сюда, в эти края, он приехал вслед за Лизкой. Встретил свою будущую супругу Борискин в городе, встретил и пропал. Влюбился по самые уши и никого другого замечать не желал. Так и сложилось у них – встреча, влюбленность, любовь и шумная студенческая свадьба. А затем, тяжело заболела Лизкина мать. Пришлось уехать, к супруге на родину, сюда, в Чистоозёрный.
Конец ознакомительного фрагмента.