Призраки в горах (Бедный Сэнсэй)

Свиридов Тимур

Все вокруг грохотало, горное эхо умножало беспорядочные выстрелы, автоматные очереди, уханье гранатометов. Бестужев машинально отметил, что внешне все обстоит так же, как и на полигоне, только внутреннее состояние совсем иное. Оно тревожное и до предела нервно-напряженное. Да и как может быть иначе, если ощущаешь себя мишенью, видишь, как стреляют по тебе.

Бестужев еще раз взглянул на Анатолия, не называя прапорщика, спросил:

– Как он там?

– Плохо, очень плохо, – отозвался Волков.

– Что?!

– Кажется, не дышит совсем.

– Нам бы только отбиться, а там мигом в госпиталь доставим. Доктора выходят, – сказал Бестужев и добавил: – Смотри левее, в распадок. Оттуда

шпарят, гады!

Волков чуть подался вперед и из-за спаренных задних колес стал стрелять короткими очередями.

Басовито урча мотором, подкатил к вездеходу тот самый бронетранспортер, который замыкал автоколонну. На стальных крашеных зеленым цветом бортах поблескивали свежие царапины и вмятины от осколков и пуль. Голубоватые выхлопы отработанных газов, забивая дыхание, пахнули в лица бойцов, расположившихся под вездеходом. С лязгом откинулась крышка тяжелого люка.

– Товарищ майор? Товарищ майор? Где вы?

– Здесь, – отозвался Устинов, не высовываясь из-под машины, и тут же велел: – А ну-ка, Иванов, сшиби гранатометчика. Досаждает гад, – и продолжил командирским тоном: – Даю ориентиры: прямо поверху, где косой выступ скалы и заросли кустарника.

Башня задвигалась, и темный ствол пушки на время застыл в указанном направлении. Потом дважды из его жерла вырвалось короткое пламя, раздались глухие раскаты грома. Бестужев с радостным облегчением видел, как там, на выступе скалы, два раза взметнулись темные фонтаны взрывов, разбрасывая в разные стороны осколки и каменное крошево. Меткости стрелявших можно было позавидовать. Сержант тут же зафиксировал: огневая точка перестала существовать. Знай наших!

– Товарищ майор! Товарищ майор! – в проеме люка показалась голова в кожаном шлеме. – По рации вызывают!

– Включи громкость, – приказал Устинов и, не поворачиваясь к бронетранспортеру, выпустил короткую очередь по душманам.

– Сейчас, товарищ майор! – водитель скрылся и из люка спустил на проводе темные груши наушников.

– Внимание! Внимание всем постам! Внимание на шоссе! – послышался в наушниках чей-то уверенный голос. – Будьте осторожны! Будьте внимательны! Преследуем банду!.. Преследуем банду!.. Душманы отходят параллельной долиной!.. Возможен прорыв к шоссе!..

Бестужев и Волков находились ближе других к майору. Они слышали голос из наушников. Молча переглянулись, ободряя друг друга. Оказывается, у них дела не так уж и плохи. Душманы не устраивали никакой засады. Банда сама прорывается и случайно напоролась на автоколонну.

– Товарищ майор, я сообщил в штаб о нападении на колонну, – доложил офицер, высовываясь из бронетранспортера. – Просят нас продержаться, остановить банду. Подмогу выслали.

– Заткни глотку пулемету, – Устинов дал ориентиры.

Подавить душманский пулемет оказалось сложнее. Видно, бандит был опытным пулеметчиком: умело менял позиции, используя горную местность, прятался за камнями, выступами. И стрелял длинными очередями, не давая солдатам даже высунуться. Бил и по бронетранспортеру, по его смотровым щелям. Но дуэль продолжалась недолго. Точно посланный снаряд все же настиг пулеметный расчет душманов. Взрыв накрыл и разметал их.

Майор Устинов, прячась за передними скатами, развернул планшет с картой. Обстановка несколько прояснялась. Как он и предполагал, банда появилась из ущелья, которое, разорвав каменную гряду, пересекало долину и там, где была «Соловьиная роща», уходило влево узким мрачным коридором. По тому, как душманы с ходу и неорганизованно вступали в бой, майор понял, что для них встреча на шоссе с автоколонной была неожиданной. Банде, потрепанной нашими подразделениями, по элементарному здравому смыслу стоило бы затаиться, переждать, пропустить автоколонну, а затем уходить

в горы, где есть возможность оторваться и скрыться от преследователей. Но душманов подвела жадность: они не захотели упускать добычу, которая вроде бы сама шла им в руки, и напоролись на мощный ответный огонь. «Надо скорее запереть выход из ущелья, не дать банде возможности вырваться и уйти, – решил майор. Правда, для решения такой задачи, – подумал он, – у него маловато сил. Да и к тому же, если не считать опытные экипажи бронетранспортеров, положиться не на кого». Солдаты-десантники, которые ехали к месту службы, особого доверия у него не вызывали: ни разу в бою не бывали, не нюхали пороха, словом, они, как принято говорить, «необстрелянные». Ничего обидного и зазорного в таком определении Устинов не видел, оно, сам не раз убеждался, соответствовало действительности. Необстрелянный солдат, даже самый храбрый, в первом бою все воспринимает далеко не так, как боец, побывавший в стычках с душманами. У него уже есть опыт.

Устинов любил сравнивать первое испытание на ринге с боевым крещением в огневой схватке с врагом. Тут вроде бы и сопоставлять нечего, настолько несравнима обстановка на ринге и поле боя. Но Устинов, заядлый любитель кожаных перчаток, сам в недавнем прошлом занимавший призовые места на первенстве республики, не без основания видел много общего, особенно в психологическом плане. Это общее характеризовалось двумя, очень весомыми и многозначительными словами, «встречей с опасностью».

А эти десантники-новички только сейчас впервые встречались с настоящей опасностью. И как поведут себя в такой обстановке, пока неясно. А чтобы они не дрогнули, успешно одолели этот психологический рубеж, рядом с ними должен находиться кто-то из ветеранов. В данной ситуации майор надеялся на опытного прапорщика. И недоумевал, почему тот не заявляет о себе.

Но еще больше майор недоумевал, глядя на карту, появлению банды в этом районе, близком к границе с Советским Союзом. Он третий год служил в Афганистане в составе ограниченного контингента советских войск, не один раз трясся в машине по этой дороге, и всегда именно на этом участке пути были самые тихие и безопасные километры стратегического шоссе. Раньше, в первые годы, тут бывали и засады, и стычки. Но уже давно весь район очистили от душманов, они боялись нос сюда сунуть. И вдруг такое…

2

Майор Устинов не знал, просто он не мог знать, что немного севернее шоссе, в малонаселенный горный район, отдаленный от провинциального центра и магистральных караванных дорог, тайными тропами, через труднопроходимые перевалы, минуя населенные пункты, привел скрытно к самой границе свою волчью стаю некий Башир-хан, по прозвищу Инженер. Впрочем, он, если говорить откровенно, даже кичливо гордился этим прозвищем. Башир-хан в кругу единоверцев порою сам себя величал хвастливо «инженером», подчеркивая свою высокую образованность, как несомненное превосходство перед ними.

В старом шахском Афганистане было очень мало граждан с высшим техническим образованием. Инженеры – это тогда в основном иностранцы, прибывшие по контрактам работать в отсталой стране со средневековыми законами и устоями. В этом иностранном слове таился своего рода классический блеск, раз и навсегда соблазнивший сына единственного крупного феодала. Отец его приложил немало личных стараний, чтобы устроить сына на технический факультет Кабульского университета, но Башир дальше первых двух курсов продвинуться не смог. Его не особенно тревожили «хвосты» в учебе. В те времена сына крупного феодала больше увлекала шумная и разгульная жизнь в столице, тем более что в их «золотой» среде было немало великовозрастных студентов, сыновей преуспевающих дельцов и сановников.