Призраки
Шрифт:
Дверь в доме приоткрылась.
– Здравствуйте, - сказала девочка.- Я ищу Мансура Висаева.
Дверь открылась шире, как бы, приглашая войти. Нестарая ещё женщина в тёмном платке тревожно и вопросительно смотрела на подростка.
– Мне очень нужно его найти. Это мой брат.
– Зачем это тебе? Уходи. Здесь никого нет.
– Устало сказала женщина.
– Мне нужно сказать ему, что у него больше никого нет кроме нас с дедушкой.
В глазах девочки было столько боли, что женщина не выдержала, обняла её и прижала к себе. Девочка отстранилась и дрожащим голосом спросила опять:
– Вы что-нибудь слышали о Мансуре?
– Нет, доченька. Здесь мужчин почти нет. Все кто могли, ушли. Позови дедушку, давайте я вас чаем напою.
– Нам идти надо, - наклонив голову, тихо сказала девочка.
– Надо Шамиля найти.
– Ну куда вы такие усталые пойдёте? Иди за дедушкой. Отдохнёте и пойдёте дальше.
Девочка подошла к старику, наклонилась к нему и, взяв за руку, что-то сказала. Старик покачал головой, но девочка потянула его за руку, что-то горячо говоря и показывая на дом. Старик поднялся и тяжело переступая ногами пошёл к дому.
Все наблюдатели в деревне, и вокруг неё могли поклясться, что всё происходило именно так. В этом и заключалась одна из главных особенностей группы Призраков: запудрить мозги всем в радиусе до нескольких десятков метров, внушить окружающим то, что нужно было команде. Балу шел параллельно Багире и Каа - девочке и старику. Так далеко, что никто не смог бы связать их вместе. Но они сами общались друг с другом так, как будто они шли друг с другом, держась за руки. Всё, что видели или слышали Багира и Каа - видел и слышал и Балу. Его задачей было - проанализировать полученную информацию и передать её командованию.
Через час старик с девочкой снова шли по улице. Их провожали десятки глаз.
– Бедные. Мне не удалось их отговорить от дальнейшей дороги. Они попадут прямо в ад.
– Она чеченка, а значит это её судьба: отомстить за свою семью!
– Ты прав, Ахмед. Но она ребёнок, и мне её жаль.- печально продолжила разговор женщина в тёмном платке.
***
А старик с девочкой медленно прошли всю деревню, нигде больше не задерживаясь. Изредка они останавливались, девочка давала старику попить, обнимала его что-то шепча, и отдохнув пару минут они шли дальше. Ни один наблюдатель, ни один боевик не остался незамеченным от Багиры. Она физически ощущала всеми органами чувств и фиксировала страх оставшихся поневоле жителей деревни, спокойную уверенность боевиков уже обагривших кровью свои руки и нетерпеливость молодых, недавно попавших в сети ненависти, но не понимающих, как это страшно, отнять у человека то, что дано не тобой, а Богом и что забрать может только Он. Людей было немного, поэтому Пантера могла различить оттенки эмоций каждого в отдельности. Обычный человек, наверное, сошел бы с ума от такого количества страха, ненависти, безразличия. Обычный, но не Багира. Она была необычным человеком. Прощупывая всю деревню, как рентгеном, женщина не только принимала все эмоции и мысли находящихся здесь людей, но и бесстрастно анализировала их. Отойдя от деревни за пределы видимости, Багира и Каа сели на обочину, как бы отдохнуть.
– Семнадцать боевиков. Из них шесть молокососов. Бывалые в первом, последнем доме и в крайних по окраине. Пусть смотрят по дыму. В первом и последнем с местными. Они как заложники. В первом - женщина, во втором - женщина и ребёнок. На подходе к деревне боевиков, как тараканов. Стоят метров через сто по двое. Просматривают всё. Не проскочить, не убрать. Можно попробовать зайти в виде беженцев на телеге. Думайте. Вообще, они здесь для охраны. Готовится что-то грандиозное, но никто толком не знает ничего. Могу сказать только что начнётся их операция по двум зелёным ракетам. После этого они собираются в соседней деревне, а дальше - что скажут командиры.
Багира говорила для Балу. Вообще-то они могли общаться и мысленно. И вся эта информация уже была у Балу. Просто Багира подводила итоги. И к тому же Балу лучше воспринимал на слух. Когда Багира говорила что-то для Балу вслух, он слышал это так, как будто Баги, как они её называли ласково, стояла рядом с ним.
***
Багира говорила, делая вид, будто рассказывает что-то старику, а Каа вспоминал, как они познакомились. Подполковник Алёшин вызвал его на конспиративную квартиру. В квартире он был не один. У окна стояла невысокая, худенькая и очень симпатичная женщина. Вполне естественное мужское желание Сергея не успев оформиться вылилось в дикую головную боль. Он с удивлением посмотрел на женщину. Она глядела спокойно, но в глазах прыгали насмешки.
– Принимай в команду, Сергей. Зовут Багира. Всеми качествами под стать вашей команде. Может в чём-то даже лучше.
Подполковник ещё что-то говорил, но между Сергеем и женщиной уже шёл свой диалог, неслышный никому. Вернее, диалога то как раз и не происходило. Призрак попытался прощупать Багиру ментально, но, наверное, впервые споткнулся на полпути. Почувствовал что-то вроде призыва и пошёл на этот зов, правда с некоторым удивлением. Он почти сразу понял, что зря это сделал. Было ощущение, что попал в лабиринт. Куда идти? Сергей пошёл по каким-то коридорам, куда-то сворачивал, утыкался в тупик, шёл обратно. Начало охватывать отчаяние. Кто он, где он?! Вдруг Сергей почувствовал, что его куда-то несёт. Впереди свет! И... мама дорогая!!! Он падал в море! Чья-то рука подхватила его и вынесла на берег... Сергей стоял в комнате, ошалев от пережитого. Непроизвольно пригладил волосы - влажные. Одежда - тоже. Женщина, стояла у окна и улыбалась. Подполковник тоже улыбался.
– Ну, что берёшь в свою команду? Или сначала проверишь её способности?
– Спасибо, подполковник. Я уже, кажется, проверил.
– Не всё, Серёжа. Я ещё немного умею драться. Айкидо, русбой.
Грудной голос незнакомки завораживал. Сергей Архипенко по прозвищу Каа, командир группы Призраков - группы особого назначения, профессионал в разных областях, шутливо поднял руки вверх.
– Поверю на слово, а проверим в деле. Идёт?
– Хорошо. И, простите, за море. Не люблю, когда копаются в моих мозгах.
***
– Эй, вы кто? Что вы здесь делаете?
– рядом остановилась подвода. На подводе сидели два боевика с оружием в руках.
– Я Фатима Висаева. Это мой дедушка. Мы ищем Мансура Висаева.
– Висаевы? Те, что...
– мужчина осёкся, посмотрел на того, что постарше. Тот покачал головой.
– Уходите. Идите через деревню, вас выпустят. Нечего тут делать.
– Нет, нам надо. Мы найдём Мансура, а потом сами станем оружием. Нам некуда больше идти. У нас нет дома. У нас никого нет.
Девочка смотрела прямо, чёрные глаза её блестели от слёз и сверкали от гнева, боли и ненависти. Боевики переглянулись. Они уже знали, что вчера семью Мансура Висаева посадили в машину и увезли в город. Больше их никто не видел. И в городе их тоже никто не видел. А брата девочки убили в перестрелке два дня назад. Сказать ей, что Мансура уже нет? Нет, пусть об этом сам Али скажет. Заодно дело найдёт и старику, и девочке.
– Садитесь, подвезём вас к нашему командиру.
Медленно едет телега. Скрипят старые колёса, жалуются на свою тяжёлую жизнь. Птицы поют о чём-то своём, весёлом. Теплом и спокойствием тянет от земли. От Земли, которая вскормила и мелких насекомых, и разных зверей, и высокие стройные деревья и хрупкие, нежные цветы. Теплом и спокойствием тянет от Земли, которая вскормила и русских, и чеченцев. От Земли, которой всё равно, где протекает нефть по трубам и где границы какой-то области, республики, потому что она, Земля, сделала всех равными и дала всем поровну.