Призраков не существует
Шрифт:
Майкл не отвечает. Он стоит спиной к нам и смотрит куда-то вдаль, снежинки оседают на его черном пальто. Когда мы замолкаем, становится совсем тихо, и только ветер завывает и свистит в ушах. Меня охватывает необъяснимый страх, как будто… как будто должно произойти что-то плохое.
– Майкл? – я ставлю пакет на землю и протягиваю руку, чтобы тронуть его за плечо, но он вдруг поворачивается.
– А? Задумался просто, – он берет еще вещи из багажника и качает головой. – Надеюсь, еды хватит.
– Смеешься? Мы тут на ночь, а не на неделю, – хмыкает Крис. – Мне кажется, вы с Амелией перестарались.
– Нельзя быть слишком готовым, – не соглашается Майкл.
Мы несколько раз путешествуем туда-сюда, чтобы отнести вещи на кухню и в гостиную. Амелия нарезает сыр и что-то напевает, к ней присоединяется Майкл. Мишель у камина во всеуслышание заявляет, что у нее не получается подключить колонку. Мы с Крисом переглядываемся и даже не делаем шага в ее сторону, прекрасно понимая, для кого разыгрывается этот спектакль. Мы не то что не зрители в первом ряду, нас вообще на представление не пригласили.
– Не забудьте камин разжечь, – говорит Крис, когда Алекс вальяжной походкой направляется к Мишель – решил-таки побаловать ее вниманием. – Вон дрова, справа от него. Справитесь?
– Я умею зажигать пламя в сердцах самых неприступных дам – о чем речь? – Алекс разводит руками, и мне так и хочется врезать ему – покрепче, не церемонясь, чтобы корона с головы соскользнула.
– Ты себя переоцениваешь, – бурчу я, хотя сама не верю своим словам. Мало кто устоит перед сочетанием сильных, широких плеч, правильных черт лица и прищура голубых глаз. Когда он так смотрит, тебе кажется, что он знает о тебе все – даже то, что ты держишь за закрытыми дверями.
– Что ты сказала, лапуля? – взгляд Алекса лениво переползает на меня и опускается вниз, оставляя после себя такой липкий след, что мне хочется помыться.
– Что я тебе не лапуля, – отрезаю я и хватаю Криса за руку. – Пойдем наверх, посмотрим, как там Сэм – очень уж долго его нет.
– Точно, – тут же согласился он и сам повел меня к лестнице, оставляя Алекса и Мишель за нашими спинами.
– Какой же он склизкий! – я поправляю на себе одежду, осматриваю вырез, будто боюсь, что взгляд Алекса и правда мог запачкать мой джемпер. – Не понимаю, что Мишель в нем нашла…
– Майкл то же самое твердит, – поддерживает Крис. Мы поднимаемся по лестнице, на которой нет ковра, только голые деревянные доски. – Неприятный тип, но они давние знакомые с Мишель, да и Сэм не обрадуется, если мы перестанем с ним общаться.
– Обсудить бы это с остальными, – говорю я. – Но не сегодня. Мы так давно ждали эту поездку! Нам надо пить, веселиться и… пить.
Мы оказываемся на втором этаже, нас встречает широкий коридор с ответвлением направо и множеством комнат. Лампочки горят почти везде, но Сэма не видно: наверное, он уже на дальнем конце этажа. В глаза бросается старомодный торшер на длинной, изящной ножке, его тканевый абажур рассеивает свет. У окон массивные, тяжелые рамы, для полной атмосферы не хватает только граммофона или античной скульптуры. Из угла почти каждой комнаты и коридора красными огоньками нам подмигивают камеры видеонаблюдения: Майкл объяснил, что это вынужденная мера. Владельцы пообещали за нами не следить и записи поднимать только в том случае, если мы нанесем ущерб имуществу или если будет иметь место несчастный случай. Камер нет только в туалетах и ванных комнатах.
– Ну, за коктейлями тебе придется спуститься вниз, а вот хорошо провести время… – Крис оглядывается и ведет меня к одной из комнат. – Это я могу устроить.
– Нужно возвращаться к остальным, нас ждут, – шепчу я, но не особо-то сопротивляюсь поцелуям в шею.
В комнате душно, окно закрыто. Я слышу, как на первом этаже кричат друзья, когда из бутылки шампанского выскакивает пробка, слышу музыку и смех, но отчетливее всего звучит наше дыхание. Когда горячие губы Криса касаются особо чувствительного места на коже, я уже не нахожу в себе сил протестовать и упираюсь задницей в тумбочку у двери. Кровать находится в трех шагах, но для нас это слишком далеко.
– Пусть ждут.
Язык Криса оставляет длинный, влажный след и опускается к моим ключицам. Я прикрываю глаза. Кожу то приятно покалывает, то обжигает, ноги слабеют. Надеюсь, Крис меня подхватит.
Раздается громкий, леденящий душу крик: человеческий, но полный страха. Мы с Крисом за секунду отрываемся друг от друга. Сердце бешено колотится. Парень распахивает дверь, и мы выбегаем в коридор; Крис держится впереди и прикрывает меня рукой.
Лампочки на втором этаже погасли, но ночь светла из-за снега, а арочных окон здесь достаточно, чтобы разобрать и очертания предметов, и дорогу. Крис сжимает мою руку в своей, и мы бежим на первый этаж, в гостиную. От страха стучит в голове, мелькают мысли одна страшнее другой: кто-то упал с лестницы и сломал себе руку? к нам пришел маньяк с топором? Мишель все-таки добилась своего, и они с Алексом занялись этим прямо на кухонном столе, пока к ним кто-то не зашел? Я нервно хихикаю и тут же прижимаю ладонь ко рту.
– Что случилось?
– Вы это слышали?
– Вы целы?
– Кажется, это сверху.
– А не снаружи?
– Сэм? Где Сэм? – спрашивает нас Амелия, перебивая галдеж голосов. Ребята оглядываются, в глазах страх и непонимание. Музыка умолкла.
– Мы пошли наверх, а его нигде нет, и мы… ну… не искали дальше, – сбивчиво объясняю я, размахивая руками. – Свет горел, потом погас. Я не знаю, где…
С лестницы раздается топот, и бледное как круг луны лицо Сэма появляется перед нами.
– Сэмми! Ты чего разорался? – гаркнул Алекс. – От тени своей шарахаешься?
Всего минуту назад Алекс выглядел таким же испуганным, как и все остальные, но теперь напустил на себя привычный ему дерзкий вид.
– Там свет погас, но я ничего не трогал! – принялся оправдываться Сэм. – В одной из комнат замигала лампочка, и я пошел туда посмотреть, что происходит, – он рывками втягивает в себя воздух, будто пытаясь вдохнуть с ним и смелость. – А там фигура в углу. Темная такая, с шляпой. А дальше вы сами знаете.
– Ты завизжал как девчонка и удрал от какого-то жалкого манекена? – ехидно спрашивает Алекс.
– Это был не манекен! – огрызается Сэм, наверное, впервые на моей памяти – он всегда заискивал перед Алексом. Так у песика есть зубки, и он не боится их показать? – Я же не слепой.
– Что именно ты увидел? – спрашивает Мишель, потом осматривается и берет в руки бокал с шампанским.
– Здравая мысль. Я на трезвую голову это слушать не собираюсь, – присоединяется Крис. Он быстро уходит на кухню, находит в дверце холодильника две бутылки земляничного сидра и возвращается. Одну бутылку отдает мне. Все остальные, ничего не говоря, тоже занимают себя алкоголем, и только Майкл, присевший на краешек дивана, раздумывает о чем-то с пустыми руками.