Призыв мёртвых
Шрифт:
— Ты знаешь, менее чем в двух сотнях ярдов отсюда находится человек, что мог бы вылечить тебя от всех твоих хворей. И скоро таких, как он, будет больше — людей, способных спасать граждан, у которых не осталось уже никакой надежды.
— Эти люди, Эрин, твоя величайшая оплошность, — заявил Тарин. — Я скорее умру, чем позволю кому-то из твоих Восходящих коснуться меня.
— Твое желание, несомненно, исполнится, — парировала Эрин.
— Неужели ты не видишь, что они и есть основная причина трудностей, которые переживает Конкорд со времен той войны?
— Трудности порождены
Эрин снова села и, глядя через стол на Тарина, задумалась о том, когда и что она просмотрела в этом человеке.
— Это они тебе говорят? Твои драгоценные Восходящие и спевшиеся с ними советники? Твердят, будто все в порядке и нужно только пошире распространить их учение, чтобы стало и вовсе хорошо?
— Ты думаешь, я не знаю, какой яд распространяет орден?
— И здесь ты сама создаешь себе неразрешимую проблему.
Эрин нахмурилась и выдержала паузу.
— Говори.
Тарин глубоко вздохнул, провел рукой по лбу, на котором выступил пот, и начал:
— Ты являешься представителем Всеведущего на земле. Это не подлежит сомнению, но не подлежит сомнению и то всем известное пренебрежение, с которым ты относишься к собственному канцлеру. Ты так увлеклась своими подопечными, этими Восходящими, что повернулась спиной к нашей исконной религии, которая и дает тебе власть.
— О Боже Всеведущий! — Эрин в раздражении воздела руки. — Уже десять лет, как нам стало известно о Восходящих, а ты так ничего и не понял. Восходящие представляют собой орудие Всеведущего, они исполняют его работу, а вовсе не подменяют его. Начать с того, что это направление издревле существовало в нашей религии, но было поставлено вне закона теми, кто увидел в нем угрозу своей власти. Этот страх жив поныне, и именно он движет Фелис Коройен. Она канцлер, но не мой канцлер. Я могу лишь сожалеть о том, что сенат отказался санкционировать ее смещение.
— Я понимаю, Эрин, ты, наверное, искренне веришь, что все обстоит именно так, и действуешь, как считаешь правильным. Но рядовые граждане не видели того, что видела ты, и их продолжает пугать эта новая сила. А твоя очевидная поддержка Восходящих сбивает народ с толку. Люди в растерянности. Они уже не знают, истинно ли учение о Всеведущем, которое они исповедовали из поколения в поколение. Куда это годится, если высшие столпы веры, Адвокат и канцлер, смотрят на нее по-разному? Неудивительно, если гражданам кажется, что ты подорвала их веру. Фелис, с ее замашками, люди просто боятся.
В результате из-за подрыва доверия к ключевым фигурам страдает и само учение: люди сомневаются в том, что испокон веков принимали за истину. Тебе стоит поговорить с Фелис Коройен. Она познакомит тебя с интересными фактами. Дело в том, что независимо оттого, в какую сторону удается склонить колеблющихся — поддерживают они ее или Восходящих, — большая часть людей, махнув рукой на все эти споры, возвращается к древним верованиям, которые доминировали в их землях до прихода Конкорда. Подумай, Эрин, ты сама разрушаешь Конкорд куда более эффективно, чем любые действия, какие мог бы предпринять Дорнос.
— Ты пытаешься
— Разумеется! — воскликнул Тарин. — Напрямую он намного больше связан с твоим нежеланием просматривать счета и прислушиваться к доводам послов, но твое сбивающее с толку поведение в вопросах веры вряд ли способствует цементированию трещин. Так или иначе, мой народ беден и голоден, и он не желает лишать себя самого необходимого, чтобы ты могла пить лучшее вино, украшать Эсторр и формировать легионы, готовясь к новой войне. Хватит! Нам нужны мир и стабильность. Пойми, мы не враги Конкорда, но не желаем больше сносить его власть. Она для нас губительна!
Эрин рассмеялась. Просто не смогла удержаться.
— Ты что, решил, будто Конкорду больше не угрожает опасность? Боже Всеобъемлющий, ты вообще способен заглянуть хоть чуточку дальше границ своей земли, а? Омари не отказались от агрессивных намерений, и если их что-то сдерживает, то только легионы Конкорда. И Цард затих лишь на время: как и мы, они копят силы. Мой родной сын безвылазно торчит в Сирране, пытаясь сколотить союз, который мог бы выручить нас, когда возникнет угроза нового вторжения. Или ты думаешь, что оно не будет угрожать Дорносу, коль скоро над дворцом в Кабрии перестанет реять мой флаг? Если ты и твой маршал-защитник действительно вообразили это, вы опасно заблуждаетесь. Без Конкорда вы будете слабы и беззащитны.
— Все не так, Эрин. Да, угроза для нас существует, но лишь потому, что мы входим в состав Конкорда. Омари не угрожают тем, кто не угрожает им. Поколениями мы жили в мире и дружбе с соседями, и старые союзы были разорваны лишь после того, как над нашими землями стал развеваться ваш флаг. Другого пути для Дорноса нет. Ты не можешь больше навязывать нам свою волю. Когда я вернусь в Кабрию, эсторийский консул и все не дорносские легионы будут удалены из страны. Договор с Омари у нас уже подготовлен.
— В таком случае ступай. — Эрин встала. — Но потом, когда твой народ будет умирать у тебя на глазах и твоя глупость откроется тебе, можешь не рассчитывать на нашу помощь. Ты вообразил себя невесть каким умником, решив, что мы слишком заняты возвращением Атрески и Бакира и нам не до тебя. Что ж, это хитро, но, поверь мне, недальновидно. Поскольку, как знает теперь Атреска, а со временем узнаете и вы, мы всегда возвращаемся за тем, что нам принадлежит. И в следующий раз наше правление не будет столь снисходительным и терпимым.
Возвращайся домой и посмотри на свои границы на севере, юге и востоке. Враги объявятся скоро, и перед концом ты будешь умолять нас о прощении и помощи. Но не получишь ни того, ни другого. Я больше не хочу знать тебя, посол Тарин.
— Мы могли бы сосуществовать как друзья и добрые соседи.
— Этого не будет, ибо Дорнос принадлежит Конкорду. И всякий, вообразивший, будто наше временное ослабление продлится долго, совершает серьезную ошибку. Именно теперь, в сложное время, легче распознать настоящих друзей, разделяющих мое представление о будущем. В этом зале их нет. Прощай.