Про бездомного Пегаса

Богославская Елена

15.

Хрусткие лужи в храме на папертиТает Крещение тихо, минуткамиВетры весенние все еще запертыНочи еще непроглядные, жуткиеНо по утрам… на беленом выступе храмаСкачет синицаНо по утрам… да и ночию мглистою – драмаИ что-то не спиться…

16.

Пахнет медом, вечереетОтдает тепло траваЧто-то садят, где-то зреетКто-то говорит словаА на западе промокшемДогорает свет зарницА на западе продрогшемГаснуть очертанья лиц…Вот и все, что было в маеВот и все, о чем я знаюКуст сирени влажной, тишь…Все в порядке, ты молчишь…И чужой ко мне подсядетИ кошачии глазаНепременно все загладятМне

ведь к сердцу бирюзаБуду пить я их отравуИ смеяться невпопадИ бесстыжая в забавахПовстречаю листопадВот и все, что будет в осеньВсе, о чем обида проситПаутинок стая. Тишь.Все в порядке, ты молчишь.

17.

А душа раскинув рукиЗабелела белым цветомИ как мученик на мукиУстремилась в это летоА любовь, испивши чашуЗаалела алой вишнейЗвук трубы – святой и страшныйПоднимал ее все вышеИ душа в багряных латахВся залитая любовьюПозабыла о расплатахИ не думала о боли

18.

О, если б случился АвгустИ выкупа в луже звездыИ черную ночь повесилКак шторы на двери летаЯ б этот Апрель цветастыйЗабыла пока не поздноПока он все еще веселИ песня его не спетаНу, что за манера, право?Швыряться в закат цветамиНу как он посмел нарушитьМой сон перекличкой уток?Ведь, если помыслить здравоПро этот Апрель, про самыйТо он мне совсем не нужен(Какое-то время суток)Я в Август сбегу, я укроюсьЧерною шторой ночиОт крика садов цветущихОт запахов, света, трелиИ словно Луна умоюсьВ реке, и шальная оченьЯ яблок достану лучшихДушистых, как синь в Апреле…

19.

Рассвет облизал купола и деревьяБелесо высвечивал небо, крестыЛежала у храма убитая НежностьЯ к ней пригляделась, но это не тыДа, Нежность лежала, но чья-то чужаяОстывшая, страшная, вся в синякахА ты еще спишь и об этом не знаешьИ пряталось солнце в колючих кустахА я у дороги сидела, просилаПодать что-нибудь на помин. И ЗмеяУ тела покойной, у ног моих грелась…– О бедная, бедная Нежность Моя…

20.

Как голова кружится и болит, мой милый мальчикЯ буду ждать тебя вдали осенней дачиТакой хороший и смешной в своих порывахЯ ожидаю, милый мой… Я жду, мой милый…

21.

Отпусти меня, отпустиЯ уйду от тебя все равноБудет так. Грусти – не грустиСвечи дрогнут, и станет темноВот восходит звезда, освещая судьбуИ приходит беда, я беду эту ждуВсе. Дорога зовет – бубном сердце в грудиСлышишь, ветер поет – «уходя, уходи»?– Уходя навсегдаТы танцуешь со мнойИ все ярче звездаИ все ближе домойИ цыганских костровУж не видно в ночиИ – ни песен, ни слов…– Ухожу… не кричи…

P. S.

Ты не плачь обо мне – я вернусьЖди меня терпеливо и нежноДаже если я вру – пусть…Я вернусь к тебе неизбежно.

22.

Посмотри, она опять целует,Ласточка, кресты на колокольнеИ горячий ветер снова дуетНо любить уже совсем не больноЖить и умереть – такая малостьПусть Господь нам прошлое отпуститНичего меж нами не осталосьНи обид, ни даже «светлой грусти»Вечереет, август степь ровняетКриками цикад, дурманным цветомСловно голову усталую роняетЯблоки в садах Чужое Лето…

23.

Разложила по смыслам фразыИ в системный каталог чувстваИ, с привычным уже маразмомЗаливаю глаза грустьюЛебединый зов болью тонокИ мне не поется, не шутится…Где ты, мой «Гадкий утенок»?Это я, твоя Гадкая утица.

24.

Планету опять лихорадитИ будет кризис к утруНе мешайте ей, Бога радиРыдать и метаться в бредуМы убили момента рождениеБез момента времени нетИ теперь, одно безвремениеНа много на много летНе постигший жизни секундыКак узнает, как стонут векаЭто трудно? – Ничуть не трудно!Только стала холодной рукаНет, не надо, меня не жалейтеНу и что, что тревожно дышаЯ сжимаю пальцами флейтуА из флейты ушла душа.

25.

Ну, здравствуй, мой заклятый друг

Уже пропели петухиИ свежий ветер от рекиУже погнал стоялый духУже подписан приговорИ выбран меч, и звук трубыУже пропел… Но ночью ворВ седло вскочив, жизнь на дыбыПоднял… Из стойла – и в поляСебя спасая поскакалА вслед ему – меча оскалЛюбви пеньковая петля!И вот уже рассвет, а вотНочные духи собралисьВ тени терновника смотретьНа то, как Гелиос встаетИ как светлеет небосводИ гонит всадник вскачь коняИ шлют ему во след огняИ злобы вздох, и вспышку стрелИ возмущенье, и восторг– Как он посмел! Как он успелУйти живым от рук судьбы?Должно, Пегаса оседлал!..Стояла, занеся кинжалЕще, безумная ФортунаНо тщетно, тщетно! Втуне, втуне.Он избежал… Он – избежал…

26.

В старом кресле Муза дремлетЕй не к спеху, позвонятУ поэтов – понедельникДень тяжелый, говорятДа и ей уже порядком…Располнела, сединаВыбивают такт за тактомБег столетий временаНу, а он? А он страдаетНо привычно, но шутяОн давно уже все знаетНо поэт – всегда дитяЕму многое простится…У Нее – в окне звезда…Ему будет она снитьсяОна любит Его… Да!

27.

Эта Роза – недотрогаГоворит она о многомНапример, о том, что августВ звездопадные качели селИ носится по кругуЖарким ветром обдуваемИ еще о том, что елиЖмутся лапами друг к другуЗабывая об иголкахВ нежных ласках изнываяЭта Роза знает многоДаже то, чего не помнитПросыпаясь на рассветеВ нитях бледного туманаЖдет, когда бокал созреетВиноградного закатаИ трепещет долго-долгоСладкий запах отдаваяИ любима, и желанна…– Это вечер… – Это сказки…Ну, а я – не виновата.

28.

Знаешь, а я ведь красиваяВзгляд, и над взглядом – бровьУ тебя умерла Любимая?У меня умерла ЛюбовьЯ надену платье в горохиЯ спокойно встречу рассветЯ давно не вижу подвохаВ тои, что смерти, в общем-то, нетТяжелеет где-то кузнечикЗацветает где-то миндальИ ложится тихо на плечиСоломонова печаль…

29.

А я – какая-то птицаТанцую какой-то танецКачаюсь на тонких ножкахЛомая о ветер крыльяА на незнакомых лицахИграет закат-иностранецИ по всему обещаетЧто вечер прольется ливнемОстынут мокрые сходниИ лягут на воду бликиТяжелые крылья будутВисеть словно вялый парусИ все, что случится сегодняК утру превратится в крикиПрощальные крики чаекИ только в этом я каюсьА теплый июнь в непроглядномПарном молоке ночиУложит огни пароходовРядами в складки приливаИ я – какая-то птицаИ мне уже нету мочиУгадывать русло бродаНо я и теперь – терпеливаИ вот уже в море рекиИ вот уже в нотах звукиИ завершается драмаКак и положено – смертьюИ очень милые предкиТянут ко мне рукиИ только тихая мамаМне не дает веритьВ то, что я – эта птицаВ то, что послушна ветруЧто разбиваюсь о стоныМимо летящего счастьяВсе! На последней страницеЭтого долгого летаЯ, обрывая струны«На бис» исполняю «здравствуй!»Здравствуй, румяное утроВлажное от тумановГде о прошедших ливняхНе принято говоритьДело решаю крупно(Лежа в лоне дивана)– Пусть Гамлет плутает в смыслахА мне еще жить и жить!