Про котиков и не только
Шрифт:
Входит его жена, Химико. Химико:
— Барсико, сикоко вы будете утомляться подобными действиями? Отдохните-ка лучше. Я сама переговорю с полицией.
Барсик:
— Не надо, любимая, я выше этого. Коли вляпался, сам за все отвечу.
— Ну, холосо. Тогда я разрешу комиссару Кошаи переговорить с вами.
Уходит. Стук в дверь. Барсик: — Кто там?
— Пусико Кошаи, главный комиссар Северного округа. — Входите, комиссар, я уже готов.
Открывается дверь и входит Кошаи, по-японски поприветствовав хозяина. С его разрешения садится в кресло и начинает разговор.
255
Комиссар:
— Господин посола, вы, наверное, уже уведомлены отом, чтоувас случилось?
Барсик:
— Вообще-то да, но, если вам не трудно, уточните, пожалуйста. — Обязательно, са этим я и пришел. Барс Зергеевич , дело вот в чем. Ваша главный бармена, господин Петров повесился в туалете.
Барсик:
— Неужели сам до этого додумался?!
— Непонятно, медицинское заключение еще не готово! Звонок сотового.
— Ариготе сенсей Кошаро, все понятно, и вам того же! Только что сообщили, что это самоубийство.
Барсик:
— Так в чем тогда дело? На похороны мы выделим средства. Так что, полагаю, вам не стоит больше ни о чем беспокоиться!
— Нет, господин посола, что-то сдесь не стыкуется! — Не понял?
— Ваша секретаря, госпоса Мяуки, доложила нам, что Петров жа-ловался ей на то, что ему кто-то все время угрожает.
Барсик, подумав, а заодно и почесав лапкой нос: — А вдруг она преувеличивает?
Комиссар:
— Не, наша сограждыне этим не занимаются.
— Блин, тогда точно ничего не понимаю! Может, он ей просто набрехал? Кому он такой нужен, пьяница и только?!
— Не сказите, Барс Зергеевич, он мог иметь доступ к ценной ин-формации.
— Ага, знал, где хранятся спиртные напитки. Смеется.
— Ладно, господин посола. Мене уже пора. Пойду еще малость покопаюсь.
— Да-да, идите, всего хорошего.
Лишь закрылась за комиссаром дверь, Барсик — прыг к телефону
и давай звонить в Москву. Вначале родственнику своему, сенатору Тимону Котовскому, чтобы посоветоваться, что делать дальше. А за-одно и узнать последние новости.
— Алло, Тимка, привет. Это я, Барс. Как дела у меня? Да хреново!
А ты, что еще ничего не знаешь?! Нет! Тогда слушай. Бармен тут у нас взял да ни с того, ни с сего повесился, скотина этакая! Как это «ну
и что»?! так меня же могут обвинить в этом! Да не, не причастен я,
256
но ты же знаешь верховного. А вдруг он встал сегодня не с той ноги! Не сообщать, говоришь?! Да ты что, это же должностное преступле-ние! А, понятно. Обождать, значит, пока японцы сами доложат. Так они, вроде, и не собираются! Еще и лучше?! Что говоришь, предпри-нять? Ага, точно-точно, не, ты все-таки, молодец!
Кладет трубку. — Бля, так и сделаю!
Когда Кошаи, как следует, углубился в расследование, он начал сразу же сознавать, что дело это далеко не так примитивно, как каза-лось на первый взгляд и, что Петров, скорее, неповесился, а его убили. Но, кто это мог сделать? В подобном рассаднике добродетели? О том, что это был кто-то со стороны, не могла идти и речи. И комиссар взял-ся за решение вверенной ему задачи с удвоенным рвением. И вскоре кое-что стало определенно проясняться. Оказывается Петров, рабо-тающий в посольстве уже целых десять лет, дружил прежде с Сукики Муркоямой, той самой, которая отсидела в колонии строгого режима в России за торговлю наркотиками целых шесть лет и, лишь совсем недавно вернулась назад в Японию.
Российский посол тоже не дремал. Он и сам проводил рассле-дование. Только инкогнито. Через свою супругу ему удалось-таки разузнать (он сумел перехитрить ее), кто из сотрудников посольства состоял на службе у японской разведки. Таковых оказалось двое, сам покойный Петров и (вот зараза !) госпожа Мяуки. «Как же я сразу не догадался, — чихвостил себя господин Свеклин, — вот дурак-то! Не, рано мне звонить в Кремль, точно не сумею оправдаться!»
После того, как секретарша господина посла подтвердила, что зво-нил, похоже, именно этот голос. Однажды она случайно услышала разговор Петрова с Пугателем. Кошаи все сразу стало ясно. Ай, да го-спожа Муркоямо. Молодец, не захотела простить ему предательство.
В том, что сдал ее именно Петров, комиссар не сомневался. Ведь
у агента, сделавшего это, была кличка «бармен»!
Лишь после того, как к делу подключили самого Императора, Химико посодействовала, коварная Мяуки все же раскололась. Ока-зывается, пан Барсик был не далек от истины. Как, все-таки, верна поговорка — «Преступление совершил тот, кому это выгодно боль-ше всех!»
И вот, наконец-таки, комиссар и Посол снова встретились. На этот раз им было о чем поговорить!
Барсик:
— Комиссар, что там у вас с делом Петрова? — Так это, господина посола, мене уже все ясно!
257
— Вот как, похоже, что и мне тоже!
— Не, вы не могли догадаться, ведь вы не специалиста! — Хотите пари? Расскажите вашу суть, а потом я доложу вам, со-
впадает она с тем, что я нашуровал или нет. — Мозно и пари, ставлю десять тысяч йен! — А я пятьсот баксов!
— Уху, уху, тогда слусайте внимательно!
Петров предал своего подельника и, тот решил ему отомстить! И так застыдил бармена по телефону, что тот однажды, не выдержав, повесился в припадке пьяной сентиментальности!
— Толковая легенда, но только дело обстояло вот как! У этого са-мого подельника, точнее подельницы, была дочь, которая за то время, пока ее мамаша сидела за решеткой выросла и превратилась в роскош-ную девушку, самым заветным желанием которой стало, посчитаться с обидчиком матери! Для этого-то она и устроилась на работу в по-сольство. А, когда мать освободили, девушка и вовсе захотела, как можно быстрее осуществить задуманное, ибо знала, что мать, узнай она об ее планах, попытается помешать ей. Ведь она по-прежнему любила этого плохого человека. И тогда она, воспользовавшись сво-ей мнимой дружбой с потерпевшим, подсыпала ему секретное пси-хотропное средство в спиртное, а затем заставила покончить жизнь самоубийством.