Шрифт:
Пока Маша была маленькой, зубы она не чистила и зубной щётки у неё, конечно, не было.
Но, когда ей исполнилось три года, бабушка сказала:
— Теперь ты большая девочка, нужно каждый день чистить зубы.
Машенька кивнула:
— Ладно, буду! Только у меня ведь нет зубной щётки.
Тогда бабушка дала Машеньке целую коробку зубного порошка и зубную щётку. Ручка у этой зубной щётки была очень красивая — совсем прозрачная и совсем жёлтая. А сама она была такая большая, как у взрослых.
— Спасибо! — обрадовалась Машенька. — Я прямо сейчас буду чистить зубы.
И не успела бабушка оглянуться, как она открыла коробку с зубным порошком, окунула в порошок щётку и… фу, до чего противно! Щётка оказалась колючей, а порошок такой невкусный!
— Не хочу я чистить зубы! — рассердилась Машенька. — Никогда не буду! — И она тут же бросила на пол свою новую зубную щётку.
А дальше — больше! И умываться Машенька вдруг не захотела. И причесать себя не позволила бабушке. Вот какие пошли капризы!
— Что ж, — сказала тогда бабушка, — оставайся грязнулей. Какие у тебя руки, глядеть не хочется!
С этими словами она ушла, даже дверь за собой закрыла.
Машенька поглядела на свои руки, а на них и правда глядеть неохота. «Придется вымыть», — подумала она. Залезла на табуретку, взяла мыло, кое-как намылила руки, только собралась водой сполоснуть — глядь, на ладошке сидит мыльный пузырик. Совсем маленький. Даже меньше обыкновенной горошины. Сидит, весь переливается, на Машу посматривает и словно бы чуть-чуть посмеивается.
— Ну тебя! — обиделась Машенька и пустила на пузырик из крана воду.
А он всё равно сидит, не смывается. Потрясла рукой, а он и не стряхивается. Тогда Машенька принялась сдувать пузырик. А он как пошёл раздуваться, как пошёл раздуваться! Сперва стал с яблоко. Потом с футбольный мяч. А потом ещё больше.
Машенька испугалась. Ещё никогда она не видала таких мыльных пузырей. Она хотела отдёрнуть от него руки. Да не тут-то было. Руки у неё вдруг приклеились к пузырю крепко-накрепко.
Тут распахнулась дверь, поднялся сквозной ветер, подхватил пузырь, и он вместе с Машей вылетел в раскрытое окошко.
— Бабушка, бабушка!.. — закричала Машенька.
Но бабушка была где-то далеко и не видела, как Машенька вместе с мыльным пузырём уже летела над крышами домов.
А мыльный пузырь поднял Машу прямо к облакам. Потом ещё выше.
И вот облака оказались внизу. Они были похожи на густую мыльную пену.
Со страха Машенька ещё сильнее вцепилась в пузырь, а он всё-таки был мыльный, некрепкий и сразу разлетелся на тысячи крохотных капель.
Охнув, Машенька кувырком полетела вниз. Упала она на что-то очень мягкое, в какую-то белую пыль. А пахла эта пыль мятой.
Девочка ничуть не ушиблась, только вскрикнула и тут же громко чихнула.
И рядом, она услыхала, ещё кто-то чихает. Раз чихнул. Второй раз чихнул. Третий…
Машенька посмотрела: кто это тут?
А снизу раздался тоненький голос:
— Апчхи! Это я.
Машенька глянула вниз и увидела свой собственный гребешок. Он бегал вокруг неё, будто сороконожка.
— Ты откуда взялся? — удивилась Машенька.
— «Откуда, откуда»! Из твоего кармана выпал. Всё из-за тебя… — сердито начал гребешок, но, не договорив, снова зачихал.
Машенька испуганно огляделась:
— Гребешок, где мы теперь?
Гребешок, будто настоящая сороконожка, весь изогнулся, приподнялся, показал на столб, на котором висела дощечка с надписью, и сказал:
— Читай!
— Я ведь ещё маленькая, я ещё не научилась читать, — сказала Машенька.
Тогда гребешок — а он-то умел читать — громко и внятно прочёл:
— «Пустыня зубного порошка», — и тут же злорадно прибавил: — Вот не хотела умываться, не хотела причёсываться, не хотела чистить зубы, бросила свою зубную щётку, теперь сиди здесь до самой старости!
Машенька заплакала:
— Я не хочу сидеть здесь до самой старости! Я домой хочу! К бабушке.
Гребешку стало жалко Машеньку. Он подумал и сказал:
— Не знаю, что нам делать! Может, пойти к зубной щётке? Она здесь королева!
— Тогда скорей, скорей идём к этой самой короле к зубной щётке! — закричала Машенька.
— «Скорей»! — насмешлива повторил гребешок. — Легко сказать «скорей»! А дорогу ты знаешь?
— Нет, — сказала Машенька, — не знаю.
— Ну и я не знаю.
Машенька собралась было снова заплакать, но гребешок на неё прикрикнул:
— Не реви! Слезами делу не поможешь. Пойдём с тобой куда глаза глядят. Авось кого-нибудь встретим, тогда и расспросим про дорогу.
Что и говорить, трудно им было идти по пустыне зубного порошка. Порошок-то ведь сыпучий, мягкий. Машенька и гребешок то увязали по щиколотку, то проваливались до колен. А один раз оба скатились под откос белого оврага и насилу оттуда вылезли.
— Ох, я дальше не пойду! Я устала! — захныкала Машенька.
Но гребешок повернулся к ней и крикнул радостным голосом:
— Впереди вода и чей-то домик! Не плачь!
Ещё немного, и они вышли на берег мыльной реки. Вода в этой реке была перламутровая, а у берега покрыта пеной из мыльных пузырьков. У самой реки стоял чистенький, белый домик. Крыша на нём была тоже белая, из красивой пластмассы, а стёкла в окошках до того прозрачные, будто их и вовсе нет.
В домике жила тётушка мочалка.