Про моркоff/on
Шрифт:
Оля ревностно осмотрела одежду – ничего супердорогого не обнаружила. Это скорее разозлило, чем обрадовало.
Фигура, конечно, хорошая, но ничуть не лучше, чем у Оли. Украшения? Что-то очень скромненькое… Обувь? Да ничего особенного!
Оставалось признать, что есть в этой женщине нечто, обозванное модным словом «харизма». Что-то, что не зависит от нее, но мгновенно вызывает расположение окружающих.
Неблагодарная публика тоже почуяла эту самую «харизму». Она немедленно забыла об Оленькиных внуках и переключилась
– Ирка, Ириша, – запричитали они, – все-таки выбрались? Здорово!
Ирка? Та самая невразумительная Кузовлева, которая когда-то готовила им перловку? Оля поморгала и даже встряхнула головой. Картина не исчезла.
– А муж будет? Он вообще в городе?
Оля заинтересовалась. Ей тоже очень хотелось посмотреть на принца, который не побрезговал, поцеловал-таки лягушку – и получил за это вот такое сногсшибательное существо. Кстати, существо совсем не тушевалось, спинку держало прямо и говорило уверенно.
– Муж сейчас придет. Просто в последний момент ему, как обычно, кто-то позвонил. Я минут десять в машине сидела, ждала, пока договорит, а потом решила, что пока без него поднимусь.
– Ир, а о чем он там говорит? – раздался робкий голос, и все засмеялись.
– А не знаю, он по-японски шпарит, я не понимаю ничего. – И Ира развела руками.
– По-японски?! – Курс взволнованно загудел.
– Я уже привыкла… Он как только начинает с кем-то напрямую работать, сразу их язык учит. Говорит, что так проще. Но так он же умница, он язык выучивает голой логикой. Произношение, конечно, не очень, но все, кому надо, понимают. – Ира рассказывала все это очень весело, прихлебывая шампанское.
– Ир, а как ты с ним живешь? – раздался опять робкий голос.
Оля покосилась – голос подала… Света? Лена? Словом, кто-то из бывших тихих троечниц. Сейчас она, кажется, кем-то работала на родном физфаке.
– В смысле? – удивилась Кузовлева.
– Ну, он такая знаменитость! Мировой масштаб, все дела! Мы по его статьям студентов учим. Когда его в академики избрали, мы всей кафедрой неделю гуляли. Хотя где он, а где наша кафедра…
– Да расслабьтесь вы. Лешка каким был, таким и остался. Лучшее развлечение – книжку почитать. Помните, как он вечно на морковке от всех запирался?
В голове у Оли вдруг взорвался фейерверк. Лешка? Это, в смысле, Алеша? Ее Алеша? Академик?
И тут Оля заметила, что в углу зала сидит Максим и методично напивается с парочкой однокурсников.
В последнее время Макс, когда выпивал, становился особенно агрессивен. Набрался всякой дряни от работяг на заводе! Хоть ты за ним на работу приходи, повадился возвращаться домой поздно и подвыпивши.
Оля подошла к мужу и выдернула у него из рук рюмку.
– Хватит! – заявила она тоном прокурора.
– Да пошла ты… – ответил муж, взял со стола другую рюмку, налил и выпил.
У Оли еще была надежда выкрутиться перед однокурсниками.
– Ну, все Макс, теперь
– Да пошла ты! – заявил муж и оттолкнул ее свободной рукой. Во второй руке была рюмка.
Однокурсники, сидевшие рядом, тихо испарились, оставив Олю наедине с этим исчадием ада.
Наверное, первый раз за очень долгое время Оля запаниковала. Она совершенно не знала, что ей делать с этим неожиданным бунтом.
Спасло ее практически чудо.
– Оля! Оля, привет, ты так хорошо выглядишь! Макс, привет! Как дела?
Макс поднял глаза, и выражение тупой злобы и агрессии постепенно смывалось с лица, меняясь на что-то человеческое.
– Ира?
«Вот, гадина, как на морковке в доверие втерлась, даже через столько лет узнал», – пронеслось в голове у Оли.
Но вслух она сказала:
– Очень рада видеть! Ты стала такая красотка!
– Максим, там кофе есть в баре. Крепкий, хороший… Хочешь? – Ира была само сочувствие.
Оля почти была готова к тому, что Макс сейчас взбрыкнет и пошлет Иру куда подальше, а он только протер лицо руками и пошатываясь отправился в сторону бара. Ира, сочувствуя, смотрела ему вслед.
– Устал на работе? – спросила Ира у Оли.
– Да уж, устал… Пить он устал на работе!
– А где он работает?
– Главный инженер на заводе.
– Макс? На заводе? Я думала, что он, как минимум, нефтяной магнат.
– О да! Он магнат… Да я его на завод еле устроила. Ну, тебе-то хорошо, Квашин всегда был трудолюбивый, его, наверное, под зад пихать не приходилось.
Ира задумалась.
– Не, пихать не приходилось, но знаешь… Иногда мне кажется, что это я в академики пробилась. Как вспомню, как мы намыкались! Представляешь, я только родила, Машке полгода, а его в Москву зовут, в ФИАН. Тема его, там такие люди над ней работают, от одних имен голова кружится! Ну, он согласился, естественно. Домой прибежал, с цветами, радостный такой, аж светится! А у меня просто руки опустились. Куда я поеду? В какую Москву?
– И что, не поехали, конечно?
– Конечно поехали… Я ж понимала, что нельзя такой шанс упускать. Семь лет по общагам жили… Первое время, как квартиру построили, так странно было – тихо, никто в гости не приходит.
– А почему сейчас не в Москве?
– Да как Алеша докторскую защитил, мы сразу и вернулись. Он же теоретик, ему все равно, где работать, а тут тише, спокойнее, да и родителям уже уход нужен постоянный.
Тут лицо Иры прояснилось, потому что дверь открылась и в зал вошел Алеша. Он был очень похож на того Алешу, которого помнила Оля, но появилось в нем что-то неуловимое, что-то, что делает мужчину мужчиной. То ли уверенность в себе в глазах, то ли седина в голове…
Алеша постоял секунду, оглядывая зал. А потом он поправил очки на носу – отработанным за много лет жестом, – и тут его заметила не только Оля.