Pro порно
Шрифт:
После номера она направилась не ко мне, а к тому пожилому дядьке. Он незаметно что-то сунул ей в ладошку. Она удалилась за ширму. Вышла оттуда через некоторое время, снова подошла к дядьке, взяла его за руку и повела за ширму. Мозг мой пронзила страшная догадка. До этого мне даже в голову не могло прийти, что заказать «приват» она могла предложить не только мне! Как же так? Как она могла так
Танцовщицы сменяли одна другую. К моему столику никто из них не подходил. Видимо, выражение моего лица отпугивало. Наконец, подошла очередь её номера. Я был подобен затаившемуся дракону: снаружи как холодный гранит, внутри буря огня. Закончив танец, она осмотрелась, выбирая: к какому бы столику ей пойти.
К моему восторгу, она направилась ко мне.
«Как насчёт “привата”, подумал?» – улыбнулась она.
Я молча сунул ей в ладошку смятую сотку. Она обворожительно улыбнулась.
«Подожди пару минут, – сказала она, – мне надо подготовиться».
Вернувшись, она отдала мне пятьдесят долларов сдачи. Взяла за руку и повела за ширму в Нарнию…
В «привате» девушка разделась полностью. Гладко выбритый лобок блеснул развратной чистотой. Тогда ещё так не брили. В «кустах» своей подружки я постоянно плутал, с трудом находя необходимый проход. «Приват» длился полчаса. Золотое было времечко! Вскоре его сократили до четырёх песен. Или даже двух. Уже не помню.
Я страдал. Я умолял, уговаривал, просил, взывал к богу нашему, всемогущему Владыке, Премудрому и Всеблагому, Вечному Духу Животворящему, Присносущному Самоизводителю. Поправ бога, я обратился к её милосердию, затем гневно сердился, унижал её, оскорблял, пытался шантажировать непонятно чем, угрожал немедленной расправой, призывал все небесные напасти на её голову. Затем снова унижался и лебезил. Я готов был отдать душу дьяволу, вырезать почку. Переписать на неё завещание, если бы у меня было что переписывать. Я готов был продать Родину. Предать родную страну! Да, да, я бы сделал это даже не задумываясь! Договорились за оставшиеся у меня пятьдесят баксов.
Время остановилось, кровь билась в висках неудержимым домкратом, пространство наполнилось предвкушением.
«Вставай», – приказала она.
Я вскочил, голова закружилась, так что пришлось прижаться спиной к стене. Она снизошла до меня, спустилась с небесного пьедестала… То есть стала передо мной на колени…
«Только рукой, никакого минета! – предупредила она. – И кончать не на меня!»
Она расстегнула ремень и ширинку, ловким движением сдёрнула с меня джинсы до самых колен… И замерла. На лице отобразилась смесь удивления и готовности расхохотаться. Под джинсами я носил подштанники. И это было не брутальное термобельё, как у австрийских горнолыжников. Не солидные панталоны с шерстяным начёсом, как у пожилых английских аристократов. Обычные голубые подштанники. Не совсем новые. В общем-то и не самые чистые… Я носил их ещё со школы. Нежной небесной голубизны, как конверт-одеяло, в котором счастливый папаша забирает новорождённого мальчонку из роддома. А что вы думали? Зимы тогда были очень холодные, на работу я ездил с пересадкой – сначала пять остановок на трамвае, затем ещё две на автобусе. В НИИ экономили на отоплении. В шариковой ручке у меня на работе замерзали чернила.
К её чести, она старалась. Разрешила трогать соски. Изображая страсть, приоткрыв ротик, облизала кончиком языка верхнюю губу. Но момент потерял свою исключительность. Мне было ужасно неловко. По окончанию «привата» я стыдливо застегнул штаны и сбежал с позором.
На протяжении пары месяцев меня мучили эротические кошмары. Регулярно случались поллюции. Чтобы не позориться, перед сном я засовывал в трусы майку-обкончайку. Во время бессонницы мне грезились нелепые фантазии. Я хотел спасти стриптизёршу. Забрать с ужасной работы. Чтобы она была моей, и только моей. При этом ситуации, которые вырисовались у меня в голове, поражали пошлым примитивизмом и бескреативностью. Помесь дешёвой голливудщины с советской беллетристикой.
Конец ознакомительного фрагмента.