Про то, как вредно спасать драконов
Шрифт:
— Глупая женщина, — покачал головой Асандер. — Сане к тому времени уже было лет восемь. А наша ревность такова, что мы убиваем того кто посмел прикоснуться к нашей собственности, но ни в коем случае не навредим ей самой.
Как интересно. Я внимательно слушала этот познавательный рассказ-отповедь. И думала. О многом размышляла, силясь хоть что-нибудь понять, но картина так и не складывалась. Я слишком мало знаю. Точнее я вообще ничего не знаю.
И как всегда это бывает, счастье не длится долго, и поток информации прервал душераздирающий визг. Народ вздрогнул. Таш подскочил с пола
— Хозяйка вернулась! Моя маленькая нариль! Мой огонек, — в нашу сторону резво бежала старушенция. Низенькая, сгорбленная, седые прядки выделялись в ее короткой каштановой шевелюре. Лицо ее было изрезано глубокими морщинками, острый нос не добавлял приятных черт. Тонкие губы кривились в улыбке. И сильно выделялись синие почти сапфировые глаза.
— Сана, это кто? — нервно спросил Алак.
— Моя няня, говорят, она была со мной с рождения, — ответила я.
— Вернулась! Хозяйка, молодая нариль, где же ты, девочка? — улыбаясь, спрашивала старуха. Она водила цепким взглядом по нашей компании. — Девочка моя, не прячься, слуги сообщили мне о твоем приезде.
— Шая, не молчи, — ткнула меня в бок локтем Рэйка. Я усмехнулась и выступила вперед.
— Няня, — позвала я. — Я здесь.
Старая женщина посмотрела на меня, и взгляд ее налился безумием.
— Врешь! — взвизгнула она. Ее крючковатые пальцы вцепились в подол своего платья серого цвета.
— Я Санашая Сареш, истинная хозяйка этих земель, — подняла я подбородок.
— Лжешь, дрянь. Ты не моя девочка. Ты смерть! Убийца! Меченая! Ты не обманешь меня! Я видела, в тот день ты спустилась с небес вместе с карой нашей, — она перестала кричать, зато начала тыкать в меня своим кривым пальцем.
— Сана, она сумасшедшая? — решил уточнить Ас.
— Абсолютно, — кивнула я.
— Ты, — теперь нянин указующий перст был направлен на Асандера. — Ты покарал нас, мы виноваты. Но верни мою девочку. Умоляю! Мою алую нариль.
Она рухнула на колени и поползла к дракону, протягивая руки в просящем жесте. Она плакала. Крупные слезы бороздили ее морщинистые щеки.
— Уважаемая, успокойтесь, вот ваша воспитанница, — показал на меня крылатый, пятясь от старушки.
— Врешь дракон! Эта седая уродка не моя девочка! — брызгая слюной, заорала няня.
— Ванир, — тихо позвала я.
— Слушаю, хозяйка, — появился фантом.
— Уведи ее. Напоите сонным зельем и не выпускайте до нашего отъезда, — приказала я.
Без лишних слов призрак поплыл к старой женщине. Рядом с ним появился еще один фантом, вдвоем они схватили ее за руки и потащили упирающуюся женщину прочь из столовой.
— Отпустите меня проклятые отродья! — кричала она. — Мы все согрешили! Драконы заслуженно нас покарали! Но моя девочка была ЕЕ дочерью. Невинное дитя, которое вы принесли в жертву! Ее ОН не мог тронуть! Убийцы!
Ее крики эхом отражались от стен. Ее безумные глаза источали ненависть и страдание. Со рта ее капала слюна. Команда, молча, смотрела на, то, как за аркой скрывается утаскиваемая охраной няня.
А я поставила на место свой стул, тяжелый зараза, и продолжила прерванную трапезу. Угрюмые взгляды истребителей не могли отнять у меня аппетита. Таш положил свою голову мне на колени. Народ расселся на свои места, но к еде больше не притрагивался. Взгляды Эльфа и командира меня начали раздражать. Дракон смотрел в тарелку. Рэйка находилась в ошарашенном состоянии. Некроманты и оборотень пытались быть тихими и не заметными, я ими гордиться начала — такие успехи.
— О чем она говорила? — нарушил затянувшуюся тишину Алак. Его голос прозвучал как гром среди ясного неба.
— Обычный бред помешанной, — накладываю себе еще того вкусного салатика.
— Как ты можешь есть после такого? — возмущается магичка. — Почему ты так спокойна?!
— Не знаю, — наклоняю голову к плечу. — Может это потому, что я только недавно оправилась от тяжелого ранения? А может потому, что не успела я выздороветь, как меня чуть не убили собственные друзья, уточняю — по несчастью. Наверное, я устала от постоянного напряжения. А может это потому, что у меня было десть лет, чтобы привыкнуть? Ни она первая, ни она последняя.
Истребители явно устыдились и, наконец, перестали пялиться на меня. И на том спасибо.
— Ты просто отмороженная на всю голову, — покачала эта ведьма головой.
— Рэйка, то, что я простила оскорбления своей няне, не значит, что прощу их тебе, — улыбнулась я.
— Шая, твои особенности как-то связаны, с произошедшим здесь одиннадцать лет назад? — поворачиваю голову в сторону начальника. Он еще не расстался с идеей узнать как стать неуязвимым для солнечных камней? Или это такая неудачная попытка отвлечь мое внимание от болтливой истребительницы?
— Нет, — ответил за меня дракон. — Санашая никогда не подвергалась проклятию драконов. Я чувствую его на всем: земле, замке, его обитателях. Но не на Сане. Она чиста.
Народ опять задумался.
— Так значит, раньше у тебя были кровавые волосы? — хмыкнул Диль.
— Не помню, — в ответ оскалилась я.
— Все же я правильно расшифровал пророчество старого оракула, — самодовольно улыбнулся эльф.
— Я так не думаю, — еще приторнее улыбаюсь я. — Но закончим этот бессмысленный разговор. Есть какие-нибудь результаты от общения с сородичами?
— Нет, — красивое лицо эльфа перекосило в злобной гримасе. При этом у него едва заметно дернулись кончики ушей, потрясающе, а можно повторить?
— Жаль, — я бросила салфетку на стол. Осмотрела своих невольных гостей. И вот что мне с ними сейчас делать? — Мне придется вас покинуть на некоторое время. В качестве компенсации разрешаю обследовать замок. Но есть несколько правил, которые вам придется выполнять. Это не моя прихоть, это условия вашего выживания. В подземелье не спускаться — с этого момента вас туда просто не пропустят призраки. Опыты над фантомами не ставить — их это раздражает. За помощью к ним не обращаться — их это раздражает. Призраков не раздражать — это чревато летальным исходом. Из замка без меня не выходить. Если вам что-то понадобиться, то можете найти живых слуг, таковые имеются на третьем этаже в количестве восьми штук. За каждую испорченную вещь буду требовать компенсацию. Ужин будет в восемь.