Проба пера
Шрифт:
Вадим вышел на кухню, посмотрел на Мал о– старшего.
— «Папа», только что позвонил Смольный. Кажется, они зацепили Димку в Москве.
Ординарец в двух словах обрисовал ситуацию, изложил свои соображения на этот счет. Вячеслав Аркадьевич выслушал его внимательно, кивнул, подумал несколько минут, затем ответил раздумчиво:
— Зацепили они его реально, через свои «концы», это без вопросов. И Димку, тут ты прав, скорее всего, отгрузили в «стойло» тихое, неприметное. Только вот… Не вся же там бригада купленная была, так? Наверняка опера не при деле. А раз так, то тачку, «БМВ», они должны были в установленном порядке поставить на спецстоянку. Это в Измайлове. У «стойла» такую не бросишь, слишком заметная. А в сопроводительной ксиве должна стоять фамилия лица, производившего задержание. Отправь туда людей, только не из бойцов, пусть выяснят, кто Димку задерживал и где он сейчас находится. Если на стоянке не в курсах, пускай зацепят мента этого. Он все равно жаловаться не побежит, — Мал о– старший усмехнулся жестко. — Раз у нас реально на этом уровне базар пошел… Важно успеть найти Димку до полуночи. Но… На всякий случай будь готов к тому, что Смольного придется оставить и ехать тереть с ним базар. Нужно отобрать человек двадцать понадежнее.
— Хорошо, «папа», — кивнул Вадим.
Мал опотянулся за телефоном. Ему было необходимо сделать несколько звонков. Если Димку не найдут, они попали. Правда, расклад ляжет вровень, но… Он-то рассчитывал выбить конкурентов еще до «стрелки».
К девяти вечера посланные Вадимом люди подъехали на спецстоянку в Измайлово. Сидящий за рулем парень, прозванный Штангистом за любовь к поэзии, посигналил. На шум выглянул один из сторожей — широкоплечий битюг в камуфляжной форме и с кобурой на боку.
— За тачкой, что ль? — спросил битюг и повел могучими плечами.
— За тачкой, — подтвердил Штангист.
— Закрыто уже, — сообщил битюг без особого радушия в голосе. — Завтра приходи.
— Да я бы и рад, командир, — ответил Штангист, многозначительно улыбаясь и выбираясь из машины. — Но мне сегодня надо. Край, понимаешь? Подсос душит. Засада, реально. Нужные люди ждут.
— Говорят тебе, завтра, — прежним мрачным тоном заявил тот. — Утречком пораньше приезжай, найдем твою лайбу.
— Слушай, командир, — Штангист достал из кармана свернутую трубкой пачку баксов. — Ты сколько тут зарабатываешь, а?
— На жизнь хватает. — Битюг стрельнул глазами на пачку, оглянулся, понизил голос до таинственного шепота: — Братан, ты пойми, это раньше легко все было, — сообщил он. — Сейчас такие заморочки кругом — только в путь. Да я бы тебе помог, честно, мне не трудно. Но здесь все по бумагам. Сдал, принял, все такое. Так что, извини, никак.
— Погоди, братан, — Штангист подошел к самым воротам. — Мне тачка не нужна. Ее пусть хозяин забирает, горбится. Мне нужно знать, у вас ли она и куда водилу с нее упаковали. — Он выудил из пачки пару бумажек, зажал в пальцах, руку положил на забор так, чтобы банкноты оказались на внутренней стороне. — Поможешь? Брательник это мой, понимаешь? Подписался к сычу одному болотному «бублик» вертеть, а того взяли сегодня. Ну и брателу моего заодно подгребли. А он не при делах. Жаль пацана.
На лице охранника отразилось сомнение. Ему очень хотелось взять деньги. Но рисково. А если это проверяющие? За слив информации по голове нигде не гладят.
Штангист был парнем понимающим. Он вник в страдания сторожа и добавил к двум бумажкам еще две. В конце концов деньги перевесили. Сторож схватил купюры, сунул в нагрудный карман.
— Что за тачка?
— Тачка реальная. Черный «БМВ». «Семьсот пятидесятый». Сегодня должны были доставить. Где-то с двенадцати дня до шести вечера.
— Ладно. Стой здесь, я по журналу проверю.
Сторож ушел в будку. Отсутствовал он минут пять.
— Не было такой тачки, брат, — сообщил он, вернувшись. — Я у напарника спросил, он тоже говорит, что не было.
— Да ты проверь еще раз, братан, внимательно проверь. Должна быть здесь она.
— Говорят тебе, нету такой. У нас «семьсот пятидесятые» не каждый день приходят. Я бы знал.
— А ты ничего не напутал? Может, пораньше привезли?
— Я с восьми утра здесь, брат. Не было такой тачки.
— Понял, ладно. Спасибо за помощь, командир.
— Не за что, — улыбнулся тот. — Заходи, если что.
Штангист вернулся в машину, позвонил Вадиму и доложил о результатах проверки. Вадим подумал, затем сказал:
— Ладно. Поезжайте пока в центр. Мы с нужными людьми созвонимся. Должны помочь. Потом свяжемся с вами, скажем, как чего.
— Понял, Вадим. Ждем.
Иномарка развернулась и покатила к центру.
Охранник еще несколько секунд стоял у ворот, глядя ей вслед. Он поглаживал карман куртки, в котором покоились четыре стодолларовые купюры, и думал о том, что брательнику этого бандюка не повезло. Если бы тот знал, какие люди этим делом занимаются, — не лез бы. Недолго и самому под горячую руку попасть. А на «Петрах» волки опытные сидят. Если уж кого укатывать наладятся — укатают. Без проблем. Вот как брательника этого. А все почему? Не хрен «сычей болотных» возить. Пусть сами ездят. А позарился на большие бабки — не обижайся потом, если чего не то случится. Очень даже реально.
Тачка-то здесь. Вон, в дальнем конце площадки, в отдельном боксе стоит. Только… Им дали строжайший наказ держать рот на замке. А если кто станет про эту самую «семьсот пятидесятую» расспрашивать, сразу же стукнуть по нужному номеру. Записанный на тетрадном листе телефонный номер лежал на столе, под стеклом. Но сторож не стал звонить. В благодарность за подаренные ему четыреста баксов.
Первыми попали люди Бубны. Пять тачек выстроились в линию у подъезда элитного дома на Приречье. Приречье — квартал на востоке города. Богатый квартал, спускающийся почти до самого берега Задорки — приличной по ширине речки, с пляжами и лодочной станцией в черте города.
Бубна был на Приречье одним из первых людей, держал заправки, магазины, имел свои «краники» у ларечников, на вещевом рынке и на рынке сельхозпродукции, самом крупном в городе, кстати. Кроме того, у него была пара автосалонов и штук пять салонов по продаже мебели. Имел он денежку и с колбасного цеха, что открыли умелые людишки на местном мясо-молочном комбинате, и с птицефабрики. Были на его кусках и «ямы», но с «ям» жил Забито. Его люди привозили и продавали «травку», «сахарок», «кику» и прочую дрянь. С «досок» Бубна тоже имел свой процент, с уличных лотерей и лохотронов и с… Да с чего только Бубна не имел своей доли.