Проба пера
Шрифт:
Вдруг Хищник, перебив тем самым мои мысли, сказал:
– Может пойдем туда через другие станции?
– «Что? Я не ослышался?» – подумал я. – «Хищник решил пойти через другие станции?» – Я и он отлично знали, что другие станции, кроме центральной – Раздолье. Там царит мрак и опасность, и туда лучше не соваться.
– Да, через Раздолье. – сказал Хищник, будто прочитав мои мысли. – Так будет быстрее… и теплее.
Делать было нечего. Так, за раз, мы пройти этот путь не сможем – окоченеем и помрем, по крайней мере он.
– Хорошо… – с этими словами
Эх… где же Таня?
***
Таня заправила свое подобие кровати, и направилась завтракать.
Охрана рассказала ей, что когда она ушла, ночью за ней пошел Тим. Вернулся тот уже под утро, и вернулся не с Таней, как все ожидали, а с каким-то левым человеком, что представился как «Хищник».
Также по словам охраны, в то утро, когда она пришла, Тим и все тот же «Хищник» отправились ее искать. С этого момента они не возвращались в метро. Охрана больше на поверхность Таню не пускала, так что оставалось только ждать.
За это время, как она ждала, она раз сто успела пожалеть о своем необдуманном тогда поступке пойти наверх. Да, делала она это с хороших побуждений, но то, во что эта затея дальше обернулась, ее не особо радовало.
Но она ждала. Подруги ее уже начинали говорить – здох твой Тимур, ищи себе нового парня. Но она все же не теряла надежду, что он вернется. И вот настал уже 2042 год, и она по-прежнему ждет его там, в этом самом метро, мечтая о его возвращении…
***
Я и Хищник обходили эти места по многу раз, из-за чего уже хорошо их знали. Дошли до станции метро Железнодорожного района мы, на удивление, безо всяких проблем.
– Ого. Мы в Раздолье… – сказал я, переступая порог этого темного, наводящего ужас, метро.
– Мда, главное не заблудиться. – усмехнулся Хищник.
Вдруг сзади послышался выстрел.
Я развернулся. Хищник упал на землю и захрипел. Да, стреляли по нему. Это был какой-то мальчик, кажется тринадцати лет, держащий в руках «двустволку». Ту самую, что была у Марина.
Я ринулся бежать. Шаг, еще шаг, и еще. Эхо глушило уши. Мне казалось, что каждый мой, даже самый малый шажок, был слышен всему Раздолью. Пробежав так метров тридцать, я обернулся – за мной никто не бежал.
– «ХИЩНИК!» – появилось у меня в голове. Но знаете, мне как-то даже было на него плевать. У меня не было слез, или чего-то того. Мне было его жалко, да, но… я не чувствовал ничего особенного, вообще ничего. Я смотрел в даль туннеля, не зная – бежать мне за ним, или стоит подумать о собственной шкуре?
Я повернулся в другую сторону.
– Прости, Хищник… – невольно шепнул я.
Я пошел в другую сторону. Дальше, оставив Хищника там, в начале тоннеля, и в глубинах моей памяти, что чистится каждый день. Каждый новый ебаный день, вынуждающий меня с каждым разом становиться из человека зверем…
А как иначе? Что иначе? Как бы поступили вы, будь на моем месте? Пошли бы за другом, подставляя под удар собственную шкуру, даже не зная, жив ли он там вообще?
– «Тебе было приказано умереть, Хищник…»
***
Что ж… Я дошел до центрального метро. Рад ли? Ведь придти сюда было идеей Хищника…
Центральное метро сильно изменилось. Теперь никто не распевал песни, ни читал стихов, ни ставил пьес.
В людях тут уже было что-то другое. Когда я год назад ходил по этому метро, я видел в них надежду – надежду на то, что все оправится, что все станет хорошо. Сейчас же в их глазах я вижу… все то же ничего. Абсолютная пустота. Такую пустоту ранее я видел лишь в животных, тех, кому априори не нужно думать – за них все делают их инстинкты и чуйка. Не уж то люди превратились в тех животных, и теперь ими правят инстинкты, а не разум?
Я задумался насчет того, а какой смысл жизни после катастрофы? Что теперь делать? Что делать, когда каждый день – очередная попытка выжить? Жить, ради того, чтобы жить? Цивилизованному человеку такое не присуще, только животному.
Но вдруг мой взор пал на девочку, сидящую в углу, где когда-то жил я и Таня.
– «Наше место кому-то отдали?» – подумал я. – «Или это Таня?» – Вдруг я увидел, что волосы этой девочки… рыжие! – «Да! Это Таня!»
– Таня-я! – побежал я туда сломя голову.
Война, а только так можно назвать то, что творится наверху, забрала у меня чувства жалости, сострадания, гордости, но она не заберет у меня одного – умения любить. Что ж, по крайней мере я так думал…
***
Таня сидела и, уткнувшись в листок, что-то писала. Она дописывала свой роман. Вдруг она заметила, как к ней бежит какой-то человек, на плече которого наперевес висел автомат «калашникова».
– Черт… Боже, что же сейчас будет… – волей неволей шепнула она. – Стоп… – Она разглядела лицо этого человека. – Тим! Это Тим! Ти-им!
***
2043 год.
Так прошел еще год. Ого, прошло уже три года с момента катастрофы. Наступил 2043. Я был рад, что мне довелось встретить этот Новый год с Танькой. Я уж было думал, что проведу его один… как и 2042…
Но было еще что-то в этом Новом году такого… Никто не пел новогодних песен, не читал стихов, как это было, например, в 2041. В людях тут явно что-то изменилось за это время, как я шастал по поверхности в поисках Тани.
Но все же я был рад. Я был рад, что снова в более-менее теплом метро, с Таней, в окружении уже знакомых мне людей.
Прошло еще пару недель. Мне исполнилось девятнадцать, а Таньке семнадцать.
Но вдруг люди заговорили о каком-то заседании властей Центрального метро. Кто-то говорил, что будут говорить об освоении верхних территорий, кто-то говорил о том, что станут говорить о сотрудничестве с Раздольем. У меня же было более плохое предчувствие…
***
– Здравствуйте, коменданты и комендантки, владыки и владычицы… – говорит хриплый голос в темном помещении. – Приветствую вас на заседании властей Центрального метро. У нас с вами большая проблема – людей становиться все больше, еды все меньше и меньше, места не хватает на всех. У кого есть какие предложения?