Проблемы безумно богатых азиатов
Шрифт:
– Сэр, это все желчный пузырь – он воспален. Я думаю, вы вчера вечером переусердствовали с коньяком и жирной пищей. Снова ели жареные устрицы и лапшу с морским ушком, хотя я строго-настрого запретила?!
– Ой! Хватит! – заверещал Джек.
– Джек, а ну-ка отвечай, что ты имел в виду, когда говорил про «ее средства»? – надавила на мужа Китти, не обращая внимания на то, как ему больно.
Джек облегченно вздохнул, когда массажистка наконец отпустила его ногу.
– Колетт получает доход от трастового фонда. Это было одним из пунктов в моем соглашении
– А почему я об этом впервые слышу?!
– Я не хотел утомлять тебя деталями своего развода.
– Я думала, ты ограничился двумя миллиардами для Лай Ди.
– Так и есть, но, чтобы она тихо-мирно ушла и не поднимала шума, пришлось основать трастовый фонд для Колетт.
– Да? И во сколько же оценивается этот трастовый фонд?
Джек в ответ промямлил что-то неразборчивое.
– Ну-ка громче, милый, я тебя не слышу… это ты в долларах называешь?
– Около пяти миллиардов…
– ТЫ ДАЛ ДОЧЕРИ ПЯТЬ МИЛЛИАРДОВ ДОЛЛАРОВ?!!! – Китти резко вскинулась и села на шезлонге.
– Я не давал ей пять миллиардов. Она получает доход от трастового фонда в пять миллиардов. В любом случае все это связано с акциями моих компаний, поэтому доход колеблется ежегодно в зависимости от дивидендов. И он будет пожизненным.
– А после ее смерти что произойдет?
– Доход перейдет к ее детям.
Внезапно перед мысленным взором Китти возникла Колетт и ее будущие дети-полукровки. Она представила Колетт в светлом летнем платье, бегущую босиком по полю близ английской деревеньки в компании смеющихся ребятишек с пшеничными волосами. Китти тихо закипала, пока цифры щелкали в голове. Даже если доходность трастового фонда составляла ничтожный один процент от пяти миллиардов, это означало, что Колетт – которую, как Китти всегда предполагала, поддерживала на плаву ее несчастная мать с жалкими двумя миллиардами – получит по меньшей мере пятьдесят миллионов долларов чистого годового дохода! И ее неестественно фотогеничные дети, которые даже не будут знать своего китайского деда, также останутся в выигрыше.
– А нам что останется? – спросила Китти суровым тоном.
– В смысле?
– Ну, ты отложил такую кучу денег для своей дорогой дочурки, которая, между прочим, с тобой не собирается общаться, и ее детей-полукровок, которые еще даже не появились на свет, а что ты делаешь для своей законной жены и остальных твоих детей?!
– Не понимаю вопроса. Что я делаю для тебя? Да я из кожи вон лезу для тебя, а ты как сыр в масле катаешься и получаешь все, что душеньке угодно. Уж не ты ли только что потратила десять миллионов в Париже?
– Только девять с половиной. Я привилегированный клиент «Шанель», и мне дали специальную скидку, – буркнула Китти, но потом потребовала ответа: – А если что-то случится с тобой? Или со мной?!!!
– Ничего со мной не случится. И не волнуйся, о тебе позаботятся.
– Что значит «позаботятся»?!
– На твое имя открыт трастовый фонд на два миллиарда долларов.
То есть ты оцениваешь меня дешевле своей доченьки, подумала Китти, чувствуя, как внутри закипает гнев.
– А сколько получит Гарвард?
– Гарвард – мой сын. Он получит все остальное, и позволь мне напомнить, что это куда больше, чем пять миллиардов долларов.
– А Жизель?
– Не понимаю, почему я должен оставлять что-то Жизель. Рано или поздно она унаследует все миллиарды семейства Тай.
Китти поднялась с шезлонга и зашагала к дверям:
– Очень интересно было узнать! Теперь понятно, как ты расставил приоритеты.
– Что это значит?
– На самом деле ты совсем не думаешь обо мне… и о наших детях… – Голос Китти дрожал от переполнявших ее эмоций.
– Разумеется, думаю!
– Нет! Вообще не думаешь!
– Малышка, не глупи… о-о-о-о-ох… не так сильно! – прикрикнул Джек на массажистку, которая вскарабкалась на массажный стол и теперь разминала ему зад босыми ногами, надавливая всем своим весом.
– Сэр, вы проводите слишком много времени сидя… вот почему ягодицы так болят. Я едва их касаюсь, – ласково проворковала массажистка.
– Я поверить не могу, что ты просто так отдал дочери пять миллиардов! После того, как она с тобой поступила! – заверещала Китти.
– О-о-ой… ай! Китти, ты говоришь глупости! Колетт – моя единственная дочка. Какая разница, если ей достанется пять миллиардов, если тебе я даю все, что ты хочешь?! Ой! – Джек застонал.
– Топай сильнее на его заднице! А еще пройдись по его отвисшим яйцам, пока ты на нем! – закричала Китти, в слезах выскакивая из комнаты.
11
Гонконг
Хлои наконец уснула, после того как Чарли гладил ей спинку полчаса, и он на цыпочках тихонько удалился в свою спальню.
Чарли сел, прислонившись к изножью кровати, лицом к панорамному окну, откуда открывался потрясающий вид на бухту Виктория, и набрал по выделенной линии номер Астрид в Сингапуре. После нескольких гудков, когда он уж было решил, что звонит слишком поздно, раздался сонный голос Астрид.
– Прости, я тебя разбудил? – спросил Чарли полушепотом.
– Нет, я читала. Ты только что вернулся домой?
– Да нет, был дома весь вечер, просто пришлось тут потушить пару пожаров.
– Опять Изабель достает?
Чарли вздохнул:
– На этот раз она ни при чем. Хлои несколько недель упрашивала меня: мол, разреши посмотреть одно кино, – и сегодня я сделал глупость и позволил им с Дельфиной посмотреть фильм, называется «Виноваты звезды».
– Не смотрела.
– Я-то думал, он детский, но, поверь, недетский от слова «совсем». Современная интерпретация фильма «Любовная история».
– О нет. Юные влюбленные, трагический конец?
– Не то слово. Когда до меня дошло, к чему все идет, я попытался выключить фильм, но девчонки подняли крик, и я дал им досмотреть. Хлои очень понравился главный герой, придурочный блондинчик… Но в конце… Господи…