Пробуждение каменного бога

Фармер Филип Хосе

Трижды одинокие крылатые человечки появлялись над аэродромом на расстоянии полета стрелы и наблюдали. Четырежды летучие следовали за летящим дирижаблем. Больше чем на несколько оскорбительных жестов они не отважились.

Тогда Улисс перенес свою штаб-квартиру (с дозволения Шегнифа) из дворца на летное поле. Оно находилось в десяти милях от города, и ему не надо было тратить время на поездки туда и обратно. Однако, дважды в день он посылал Шегнифу рапорт с помощью радиорастений.

Лушу убрали. Хотя ее и откомандировали к Улиссу, она была помолвлена с солдатом на границе. Она так хотела выйти замуж за человека, что прощалась со слезами на глазах. Даже Зеби, которая ее особо не жаловала, расплакалась, поцеловала и сказала, что надеется

скоро ее увидеть. Авина, казалось, обрадовалась, что избавилась от одной из женщин и, как только Луша скрылась с глаз, перенесла всю свою злость на Зеби, уверенная теперь в своем положении, стала помыкать Авиной, словно рабской девочкой. Авина терпела издевки и бесцеремонное отношение, не отвечая на них. Наверное, она не хотела обострять свои отношения с Улиссом, демонстрируя силу и ярость, которыми обычно награждала обидчика. Но она буквально кипела. Уж кто-кто, а Улисс видел. И он выговаривал Зеби, заставляя ту заливаться слезами, а Авину — улыбаться, словно кошку, съевшую хозяйскую сметану.

Улисс работал до поздней ночи, вставал спозаранку и под конец дня мечтал только об одном — поскорее завалиться в постель. Он никого не пускал в свою спальню, и Авина ликовала. Зеби не протестовала, что ей оставляли маленький шанс оказать ему услугу. Все же она была рабыней, кроме того, не совсем его. Он казался чужим, лишь похожим на ее племя и его мысли и поступки были неисповедимы. Но она давала несколько раз понять Улиссу, иногда тонко, а иногда и нет, как ее это задевает.

Он старался возмещать одну самку другой, но у него было слишком мало времени для деликатного подхода, и иногда он просто жалел, что они не оставили его одного. И хотя он мог несколькими словами послать их собирать вещи, он не хотел причинять им боль. Да и любил он обеих, хотя и по-разному. Авина была очень живой и умной. Она происходила из примитивного общества, но очень быстро все усваивала и работала как толковый секретарь. Подобные обязанности оказались недоступны для Зеби. Она была искусной и сноровистой в домашнем хозяйстве, но помимо заботы о муже и детях ее ничто не интересовало.

Как-то он поднял все десять дирижаблей и разучивал с ними несколько очень важных маневров. С побережья дул ветер в добрых пятнадцать миль в час и большие газовые баллоны едва двигались против ветра. Один раз два корабля столкнулись, повредив друг другу двигательные гондолы. Почти тотчас же они расцепились и их понесло прочь ветром. Улисс отдал приказ по радио спустить газ, чтобы посадить корабль на землю. Экипажам пришлось бы идти к полю пешком около двадцати миль, поэтому он передал по радио, чтобы выслали навстречу автомобили.

Дирижабли вернулись домой только перед закатом. Когда его корабль втянули в ангар, он глянул в заднее окно гондолы. Там на фоне кровавых лучей солнца, у самого горизонта мелькали какие-то крошечные фигурки. Это могли быть птицы, но их силуэты заставляли верить, что это летучие.

Он напомнил о бдительности и прошел в свой кабинет.

Улисс проснулся ночью от криков снаружи. Он соскользнул с постели (сооруженной специально для человека) и открыл дверь. Там часовой пытался разнять две кричащие, дерущиеся фигуры. Лицом к лицу, рука к руке стояла Авина и Зеби. Авина держала кремниевый нож, а Зеби сжимала ее запястье. Авина была короче, легче и сильнее, и только отчаяние Зеби и сила часового могли отвести нож от живота Зеби.

Улисс приказал Авине бросить нож.

В тот же миг снаружи здания раздался взрыв, стекло разлетелось, осыпав и порезав множеством осколков. Улисс и часовой шлепнулись на пол. Зеби, ослабив хватку, обернулась к окну. Авина, не обращая внимания на эту и три последующие вспышки, вонзила нож в женщину.

Но Зеби вскинула руку, нож скользнул по ней и, поранив, плеснул струей крови в лицо Авине. Потом он рванулся дальше вверх и вонзился в челюсть Зеби. Однако, сила удара уже ослабла.

Зеби вскрикнула. Улисс вскочил и вцепился в руку Авине, нож со стуком полетел на пол.

Еще один взрыв, только ближе, громыхнул в дверях на другом конце зала и затопил комнату громадным облаком дыма.

Авина упала на колени, но как только до нее добрался дым, вскочила вновь. Улисс подхватил нож и она закричала:

— Нет! Отдай назад! Я не трону Зеби. Неужели ты не понимаешь? На нас напали. Мне нужно оружие!

Хотя его и оглушило взрывом, но он смог ее расслышать. Медленно он протянул окровавленное лезвие и она взяла его за рукоятку. Прорвавшаяся сквозь дым фигура крикнула:

— Повелитель, летучие! — Это был голос Вулки, черного от дыма и окровавленного из-за раны в плече.

Улисс выскочил за ним в ангар, служивший ему одновременно и кабинетом и жилыми апартаментами. Два дирижабля были пришвартованы к земле толстыми пластиковыми кабелями. Из темноты в верхней части строения метнулись длиннокрылые пигмеи, осыпав Улисса градом стрел. Он нырнул обратно и только благодаря этому, а может быть скверному стрелку, тонкая отравленная стрела вошла в землю в нескольких дюймах от его ноги. Алканквибский лучник поднял свой лук, хладнокровно прицелился в крылатого человечка и пустил стрелу, которая прошила ногу летучего и вонзилась ему в живот. Человечек шлепнулся в нескольких футах от Улисса.

Несколько дулуликов летало в верхней части ангара, и столько же засело наверху дирижаблей. Они метали отравленные стрелы. Очевидно, все находящиеся в ангаре уже бросили свои бомбы. Снаружи, освещенная неровным светом электрических лампочек и факелов, толпилась свора летучих. Они кидались, сновали туда-сюда через иллюминаторы, метали свои крошечные, утяжеленные камнями деревянные дротики, выпускали короткие стрелы или бросали маленькие круглые бомбы с подожженным запалом.

Взрывы бомб работали как фотовспышки. Повсюду, внутри ангара и снаружи на поле, валялись тела. Большинство из них принадлежало защитникам: нешгаям, человекообразным кошкам, но потом Улисс различил дюжину пар кожаных крыльев, распростертых среди трупов убитых и раненых.

Он обернулся к Авине и гаркнул:

— Наружу! Через другую дверь!

Она, казалось, ошалела и он повторил приказ. Она бросилась назад к дверям здания. Он повторил свой приказ кошачьим, стреляющим по летучим в ангаре.

— Бежим от дирижаблей, пока они не загорелись!

Им слишком долго везло. Ни одна из взорвавшихся бомб не подожгла водород в громадных баллонах. Если бы это случилось, все бы погибли.

Когда он повернулся, раздался мощный рокот, и из ближайшего ангара вырвался сноп света. Дирижабль, а, возможно, оба дирижабля, так как в ангарах они находились попарно, охватило пламя. А это значило, что огонь мог перекинуться на соседние ангары и поджечь находящиеся там дирижабли. Он подождал, пока его люди выбегут через щели в переднем торце ангара. Некоторые не успели, они падали, отравленные стрелами.

Он рванулся, втолкнул бегущего перед ним вуфеа в дверь, пронесся через несколько комнат к воротам, открывающимся сбоку ангара. Когда все оказались снаружи, он повел их на битву и они двинулись между двумя ангарами в открытое поле. Справа, в грохоте и пламени, взлетел на воздух еще один ангар, а через минуту все шесть строений уже полыхали огненным заревом. Его флот был уничтожен.

Ему ничего не оставалось делать, как собрать своих людей на открытом поле. Возвращаться не имело смысла и они двинулись в ночь. Дулулики не отставали, летали над головой, казалось, стремясь уничтожить весь персонал воздушных сил. Соратники Улисса падали со всех сторон, но он подхватил щит, брошенный кем-то из убитых, и держал его над головой. В обтянутый кожей деревянный диск вонзилось несколько стрел, а вокруг звенели или ударяли в кого-то стрелы и деревянные дротики. Правда, бомб на них не сбрасывали, хотя они довершили бы уничтожение. Видно, летучие израсходовали их в первой атаке. Но вполне возможно, что вызвано подкрепление.