Пробуждение
Шрифт:
Кожу Елены словно покалывали маленькие иголочки. Снова возникло то мучительно-тревожное чувство, которое охватывало ее на старом кладбище. Казалось, она снова ощущала холодок ветра и видела вокруг себя ряды высоких надгробий. Солнечный свет и средняя школа имени Роберта Ли еще никогда не казались ей такими далекими.
– Послушай, Бонни, – медленно проговорил Елена, – а ты там никого не видела? Что ты имела виду, когда сказала, что меня там кто-то поджидает.
Бонни непонимающе на нее посмотрела:
– Ты о чем? Я ничего такого не говорила.
– Нет, говорила.
– Нет, не говорила. Я никогда
– Брось, Бонни, – вмешалась Мередит, – мы обе тебя слышали. Ты глазела на старые надгробия, а затем сказала Елене, что…
– Я понятия не имею, о чем вы толкуете. Я ничего такого не говорила. – Лицо Бонни перекосилось от гнева, но в ее глазах стояли слезы. – Все, я больше не хочу об этом говорить.
Елена и Мередит беспомощно переглянулись. А дневное солнце как раз скрылось за облачком.
Глава 6
26 сентября
Мой милый дневник!
Сожалею, что прошло столько времени, и я даже не могу толком объяснить, почему так долго не писала, скорее всего, о том, что происходит, я боюсь говорить даже с тобой.
Во-первых, случилось несчастье. В тот день, когда мы с Бонни и Мередит были на кладбище, там напали на одного бездомного старика и чуть его не убили. Полиция пока не нашла человека, который это сделал. Люди думают, что старик просто спятил, поскольку очнувшись, он тут же стал бредить о каких-то «глазах во тьме», качающихся дубах и других странностях. Но я помню, что в тот вечер случилось с нами, и не перестаю задаваться вопросами, и это меня пугает.
Какое-то время люди были напуганы, и всем детям было строго приказано после наступления темноты либо оставаться дома, либо выходить группами. Но теперь прошло уже три недели, никаких новых нападений не следовало, и общее возбуждение понемногу утихает. Тетя Джудит говорит, что все это, должно быть, дело рук какого-то бродяги. Отец Тайлера Смоллвуда даже предположил, что старик и сам мог это сделать, – хотя мне очень хотелось бы посмотреть на человека, который умудрился перегрызть себе горло.
В целом я была занята осуществлением плана, пока все идет довольно неплохо. Я получила несколько писем и букет красных роз от Жан-Клода (очень удачно, что дядя Мередит – флорист). Все, похоже, забыли, что я вообще интересовалась Стефаном. Так что мое общественное положение вполне устойчиво. Даже Кэролайн мне не доставляла мне никаких проблем.
Если честно, то я даже не знаю, что Кэролайн делала все это время, и мне наплевать. Я больше ни разу не видела ее за ланчем или после уроков, Кажется, она окончательно откололась от своей старой компании.
Теперь меня заботит только одно. Стефан.
Даже Бонни и Мередит не понимают, как он для меня важен. Я боюсь им рассказывать: боюсь, они подумают, что я спятила. В школе я ношу маску полного спокойствия и самоконтроля. Но внутри… внутри с каждым днем становиться все хуже.
Тетя Джудит начала за меня тревожиться. Она говорит, что в последнее время недостаточно хорошо питаюсь, и она права. Я никак не могу сконцентрироваться на занятиях или даже на каких-то приятных хлопотах вроде организации дома с привидениями к Хэллоуину, вообще я не могу сосредоточиться ни на чем, кроме Стефана. И даже не понимаю почему.
После того ужасного дня он ни разу со мной не заговорил. Но я расскажу тебе кое-что очень странное и интересное. На прошлой недели, на уроке истории, я подняла взгляд и вдруг обнаружила, что он на меня смотрит. Мы сидим совсем недалеко друг от друга, и он развернулся боком, чтобы внимательно на меня посмотреть, на мгновение я почти испугалась, и сердце ужасно заколотилось, Какое-то время мы просто смотрели друг на друга, а потом он отвернулся с тех пор такое случалось еще дважды. Каждый раз, прежде чем поднять глаза, я чувствовала на себе его взгляд. Это совершенно точно не моя выдумка.
Стефан не похож ни на одного из моих знакомых мальчиков.
Он кажется таким, отстраненным, таким одиноким. Пусть даже он сам это для себя выбрал. Стефан здорово проявил себя в футбольной команде. Но он не водит компании ни с кем из парней, кроме, разве что Мэтта. Разговаривает он только с Мэттом. Ни с кем из девчонок он, насколько я знаю, не общается, так что надо думать, слух про агента по борьбе с наркотиками оказался как нельзя кстати. Ведь скорее он всех избегает, чем наоборот. Стефан куда-то исчезает на переменах и после футбольной тренировки, и я ни разу не видела его в столовой, в свою комнату в пансионате он никогда ни кого не приглашает. И в кафетерий никогда не приходит.
Так как же мне найти то место, где он точно от меня не сбежит? Вот, в чем настоящая загвоздка с планом Б.
Бонни насмехается, говоря: «Почему бы тебе не застрять с ним где-нибудь в грозу, чтобы вам пришлось согревать друг друга своими телами?» Мередит предлагает, чтобы на улице перед пансионатом как-нибудь сломалась моя машина, все подобные идеи совершенно нереальны, и я просто с ума схожу, пытаясь придумать что-то получше.
С каждым днем мне становится все хуже и хуже. Я чувствую себя подобно часам, которые кто-то все сильнее и сильнее заводит. Если я совсем скоро не придумаю, что мне делать, я просто…
Я хотела написать «умру».
Решение пришло к Елене легко и неожиданно.
Ей было очень совестно перед Мэттом: она понимала, что слух про Жан-Клода заставляет его страдать. Мэтт почти не разговаривал с Еленой со дня разглашения этой «тайны», обычно приветствуя ее быстрым кивком. А когда она однажды наткнулась на него в пустом коридоре у входа в кабинет литературы, он так и не поднял глаз.
– Мэтт… – начала Елена.
Она хотела сказать ему, что все это неправда, что она никогда бы не стала встречаться с другим парнем без предварительного разговора с ним. Еще Елена хотела сказать, что она вовсе не собиралась причинять ему боль, что она теперь ужасно себя чувствует. Но не знала с чего начать.