Пробуждение
Шрифт:
Кстати, я ведь и сама принадлежала к этому клану. Разум мой отказывался в это поверить, однако крохотное родимое пятно в форме кинжала алого цвета на внутренней стороне моего предплечья неопровержимо свидетельствовало о том, что в моих жилах течет кровь Вудбейнов. Такие же точно метки на разных частях тела были почти у всех членов клана. Среди ведьм эта розовая отметина была известна как «кинжал Вудбейнов» наверное, изза сходства с атами. Такой кинжал с черной рукояткой был в наборе магических предметов у каждой уважающей себя ведьмы.
Из груди Хантера вырвался вздох. Это напомнило мне, что он и сам наполовину Вудбейн.
В этомто все и дело, согласна? Сказать по правде, я и сам точно не знаю, что значит быть Вудбейном. Иначе говоря, что тут врожденное, а что приобретенное. Отставив кружку, он встал.
Схожу посмотреть, не высохли ли твои вещи, а потом отвезу тебя домой.
Скай, усевшись в машину, поехала следом за нами, чтобы Хантеру не пришлось возвращаться назад пешком. В пути мы почти не разговаривали. То блаженное спокойствие, что снизошло на меня от одного прикосновения его руки, исчезло, и перед глазами у меня, сменяя друг друга, мелькали воспоминания одно мучительнее другого: лживые глаза Кэла, его перекошенный в крике рот, когда он насылал на меня заклятие, пытаясь убить. Мысли мои путались. Как он, всегда такой добрый, такой обаятельный, мог обратиться в это… это чудовище?! Как могла я быть до такой степени слепа, чтобы ничего не замечать? И почему даже сейчас какаято часть моей души, корчась от стыда, призывает его?! Кэл, не покидай меня! Кэл, возвращайся! О боже! Во рту внезапно стало горько, и я с трудом сглотнула, чтобы избавиться от омерзительного привкуса.
Морган, сказал Хантер, остановив машину напротив моего дома. Ты понимаешь, что теперь должна постоянно быть начеку? Возможно, Кэл сбежал, но он может вернуться в любой момент.
Вернуться?! Надежда, страх, ярость, смущение и жгучий стыд все это, смешавшись, разом нахлынуло на меня.
О господи, прошептала я онемевшими губами. О господи! Ведь я же любила его! Какая же я дура!
Не говори так, тихо произнес Хантер. Я подняла на него глаза он сидел, глядя в сторону. Лица его я не видела. Все, что я могла разглядеть, это четко очерченную линию скул и щеку, бледную и почти прозрачную в свете луны, который проникал в окно машины. Я знаю, как сильно ты была в него влюблена, сказал Хантер. И даже догадываюсь почему. В нем много понастоящему хорошего. И… и мне кажется иногда, что и он тоже любил тебя, Морган. Посвоему, конечно. Тебе трудно в это поверить, и это неудивительно. Ты даже сейчас не веришь мне, когда я говорю тебе об этом.
Он повернулся ко мне, и взгляды наши встретились.
Послушай… я знаю, сейчас ты уверена, что так будет всегда. Но ты ошибаешься. Конечно, сразу боль не исчезнет, но рана затянется, и ты понемногу забудешь о ней. Поверь мне. Я ведь знаю, о чем говорю.
Мне вдруг вспомнился тот день, когда мы с ним позволили нашему сознанию слиться воедино. И тогда я узнала, что он потерял не только родителей, но и брата. Потерял навсегда, ибо тот отдал душу темным силам. Страдания Хантера были сродни моим. И вдруг я поймала себя на том, что верю ему.
Он сделал движение, словно собирался коснуться моего лица, но остановился и убрал руку.
Тебе пора, Морган. Не то твои родители сами выйдут за тобой, сказал он.
Я до боли закусила губу, чтобы не расплакаться снова.
Ладно, прошептала я и, шмыгнув носом, бросила взгляд на свой дом.
Свет горел только в гостиной.
Внезапно я почувствовала себя неловко. После того как между нами на мгновение возникло некое чувство, что лучше: протянуть ему руку или, может, поцеловать в щеку? В конце концов я просто буркнула:
Спасибо за все.
Мы оба вышли из машины, и Хантер, протянув мне ключи, направился вниз по темной улице к машине Скай. На автопилоте я пошла по дорожке к дому. Уже на крыльце я вдруг заколебалась. Господи, как сделать, чтобы родители ничего не заметили? Я чувствовала себя так, словно меня разорвали пополам.
Наконец я открыла дверь. В гостиной не было ни души. Я уловила сладкий аромат шоколадного печенья, смешанный со смолистым дымком. В камине тлели угли. Потянув носом, я узнала знакомый запах лимонного масла, которым мама обычно полировала мебель. Из кухни доносились голоса родителей и гудение посудомоечной машины.
Мам? Пап? окликнула я, слегка нервничая. Мои родители, Шон и МэриГрейс Роулендс, влетели в гостиную.
Морган, ты что, плакала?! ахнула мама, едва увидев меня. Это изза Кэла, да? Вы поругались? Неужели все так плохо?
Я… я с ним порвала.
Собственно говоря, это было не совсем так, но сказать им правду у меня язык не поворачивался. Мы уже не будем любить друг друга до конца своих дней. Мы больше не будем вместе. Никогда.
О, милая, прошептала мама. Искреннее сочувствие, которое я прочла в ее глазах, чуть было не заставило меня снова разреветься уже в который раз за этот ужасный день.
Плохо дело, покачал головой отец.
И еще я попала в небольшую аварию, добавила я.
Ложь слетела у меня с языка прежде чем я успела сообразить, что сказать. Просто нужно бьшо както объяснить, что случилось с машиной.
В аварию?! ахнул отец. С тобой все в порядке? Ктонибудь пострадал?
Нетнет, ничего серьезного. Просто я сворачивала с подъездной дорожки у дома Кэла и врезалась в фонарь. Кажется, я слегка помяла бампер. Я судорожно сглотнула. Я была так расстроена…
О боже! воскликнула мама. Это уже серьезно! С тобой точно все в порядке? Может, вызвать «Скорую»?
Мам, я не ударилась головой, если ты это имеешь в виду. Я снова раскашлялась.
Но… начал отец.
Со мной все в порядке, прервала я его. Поскорее бы сбежать к себе, иначе я разревусь прямо тут. Или со мной случится истерика. Просго немного ушиблась, вот и все. Хочу только одного добраться до постели.
И прежде чем они снова заговорили, я выскользнула за дверь и взлетела вверх по лестнице. Дверь в комнату моей сестры была закрыта. Это удача. Еще одного объяснения я бы сейчас просто не вынесла.
Оказавшись в своей комнате, я задержалась на минутку приласкать Дагда, моего серого котенка, уютно свернувшегося клубочком на стуле. Он сонно мяукнул, приветствуя меня. Я открыла шкаф, чтобы достать самую теплую фланелевую пижаму, и рука моя замерла, наткнувшись на коробочку в углу ящика. Это был последний подарок Кэла. На мой день рождения он преподнес мне сережки золотистый тигровый глаз в оправе из серебра. Я не удержалась открыла коробочку, чтобы в последний раз полюбоваться ими. Сережки показались мне еще красивее, чем я их помнила: серебряная оправа в виде изящного кельтского узла и камни в точности того же цвета, что глаза Кэла.