Пробуждённая луной

Адриан Юлия

Он разбивает слой льда, погружает руки в замерзающую воду и поднимает меня. В ванне не остается ничего, кроме звенящего льда.

Я не чувствую ничего. Ни холода, ни боли. Только его. Я прислоняю голову к горячему плечу охотника на ведьм, пока он несет меня к шкуре белого медведя. Он опускается рядом со мной на колени и отпускает меня.

И в тот момент, когда он меня отпускает, холод возвращается со всей силой. Я чувствую, как он победоносно течет по жилам. Слышу смех Ледяной ведьмы.

– Пожалуйста, – рыдаю я, –

пожалуйста, останься со мной!

Он медлит, будто ведет внутреннюю борьбу. А потом снова оказывается рядом со мной. Я издаю стон, прижимаюсь к нему, к его сильному телу, и понимаю, что не может быть более прекрасного конца, чем в теплых объятиях этого юноши.

– Что, если это был не поцелуй? – шепчет он, и я сначала не понимаю, о чем он говорит.

– Это заклинание, – отвечаю я, прижимаясь лицом к его шее. – Сон может разрушить только поцелуй истинной любви.

– Кто сказал, что так должно быть?

– Я. – Таков мой простой ответ. Как же мне нужны его объятия! Они несут мне спокойствие и ощущение силы. Они защищают меня от боли. – Я хотела бы, чтобы это был ты, – шепчу я и, следуя внутреннему побуждению, касаюсь губами его шеи, пробую на вкус его кожу. – Я бы хотела, чтобы меня поцеловал ты.

Я впервые слышу, как прерывается биение его сердца. Объятия юноши становятся крепче.

Что это за покалывание в животе? Словно нежное порхание тысяч крылышек. Это любовь? – спрашиваю я себя. Любовь, которая кажется невозможной для нас, фей, потому что нам запрещено любить? Ведь магия делает нас бессильными.

– Я все еще фея? – бормочу я, убирая руку с его шеи. Я медленно откидываю запястье и смотрю на черную метку – знак.

– Твоя кожа! – хрипло восклицает охотник на ведьм. – Проклятье, оно отступает!

Темная метка на розовой коже. Рука, пальцы, лишенные льда!

– Это ты, – осознаю я и с удивлением смотрю на него. – Я чувствую только твое тепло.

Он отстраняется, чтобы взглянуть на мое тело. Я вижу, как оттаивают все крупные кристаллы льда, которые раскалываются, соприкасаясь с его кожей. Он быстро начинает растирать мои ноги, ледяные икры. Голубые прожилки тускнеют, от его близости лед отступает. Убегает.

– Кто ты такой? – озадаченно спрашиваю я. Он коротко поднимает голову и снова трет мои ноги, пока они не начинают переливаться розовым цветом. – Ты не человек.

– Нет, человек, – говорит он. – И больше никто.

– Ты лжешь. Снова. – С холодом проходит и боль. А без боли я начинаю ясно мыслить. – Я знаю, ты не можешь быть обычным человеком. И знаю, что ты хочешь меня.

Его руки скользят по коленям выше, к бедрам. Он поднимает мою ногу и растирает ее. Внезапно меня охватывает не проклятие, а желание, чтобы он коснулся меня по другой причине.

– Ты хочешь меня, а я хочу тебя, – шепчу я. – Может, это судьба. Может, мы должны быть вместе.

Он

смотрит на меня, и его глаза пылают.

– Ты ведьма.

– Но ведь и женщина тоже.

Медленно, будто бы неуверенно, он очерчивает пальцем круг вокруг моего пупка. Его прикосновение оставляет едва заметный след. Его взгляд скользит к моей груди: одна из них прозрачно мерцает ледяным холодом, другая розовеет под его взглядом.

Он хочет меня.

И что гораздо хуже: я хочу его!

– Никогда не доверяй ведьме, – бормочет он, и его руки следуют за взглядом. Он обхватывает ледяную грудь. Я кусаю губы. Непривычное тепло пронизывает меня насквозь. Эти чувства мне чужды. Тоскливая тяга в животе. Потребность в близости.

– Что это такое? – выдыхаю я. Он не отвечает. Лед уходит, но охотник все равно оставляет свою руку там, где она есть. Большой палец обводит мой сосок. Новая разновидность боли: иная, успокаивающая, опьяняющая.

– Это любовь?

Он качает головой:

– Нет.

В следующее мгновение мужчина наклоняется ко мне, его глаза – две елово-зеленые точки, весь мой мир. А потом он целует меня так, как меня никогда раньше не целовали. За все бесконечные годы моей первой жизни я знала многих мужчин, пережила множество союзов. Но никогда, никогда раньше это не было таким… удовлетворяющим? Я чувствую его силу, пробую на вкус его губы, его кожу. Его руки повсюду. Он надо мной, внутри меня, он полностью окружает меня. Я отдаюсь ему, а он отдается мне. Мы едины. Мы кружимся в диком танце, и с каждым его толчком холод понемногу отступает, пока во мне не остается ничего, кроме всеобъемлющего тепла. Ничего, кроме него.

Не знаю, как долго мы лежим вот так – сердце к сердцу – на меховой подстилке. Годы, проведенные в башне, теперь кажутся ничтожными. Я прислушиваюсь к его дыханию, мощному биению его жизни и желаю, чтобы время остановилось. И все-таки наш покой утекает – как песок в песочных часах. Мир стал скоротечен, время – драгоценно.

– Охотник на ведьм, – шепчу я, не зная его настоящего имени.

Он что-то бормочет в ответ. Его руки покоятся на моей спине. Он держит меня в объятиях. Все еще держит.

– Это любовь? – снова спрашиваю я. Кончик моего пальца следует по линиям его бесчисленных шрамов. Я отстраняюсь, смотрю на него.

– Нет, – повторяет он.

– Тогда что это такое? Это… приятно.

Он молчит.

– Ты уверен, что это не любовь?

Охотник медленно поворачивает голову. Его взгляд странно отстраненный, почти холодный.

– Да.

Я хмурю брови.

– Ты имеешь в виду – для тебя.

– Я твой враг. Я испытываю к тебе ненависть.

– Я знаю, каково это – чувствовать ненависть, – изо всех сил стараюсь я говорить с легкостью. Не хочу показывать, как сильно меня ранят его слова. – Это не ненависть.