Продается планета (сборник)
Шрифт:
Грегори остановился, внезапно оказавшись на открытом месте.
Деревья расступились, и перед ним была узкая полоса, которая рассекала лес. Он понял, что это своего рода тропа. Дорога, по которой ходили неизвестные животные… Лишь бы не пунцовые чудовища…
Он ступил на тропу. По утоптанной земле Грегори пошел быстрее. Небо темнело, по нему пробегали странные фиолетовые и красные блики. В лесу трещали бесчисленные насекомые. Наступили сумерки чужого дня в миллионах километров от людей.
После поворота тропа стала шире, и он вдруг услышал знакомый храп. “Значит, верно, — подумал он. — Пунцовые чудовища проложили эту лесную тропу.
Пока же к нему приближалось одно из чудовищ.
Грегори отодвинулся в тень и спрятался за деревом. Отсюда он видел часть странной тропы и мог одним выстрелом из светомета поджарить целое стадо пунцовых.
Храп прекратился на несколько секунд, потом стал громче. И чудовище появилось. Его внешность обескуражила Грегори. Это не был пунцовый зверь, подобный тому, которого он уничтожил. Незнакомец был крупнее. Чуть пониже, но гораздо массивнее. В лесной полутьме он выглядел черной движущейся массой, его невообразимые глаза, казалось, отражали блеск исчезнувшего солнца. На голове чудовища виднелось что-то вроде хобота; и в то мгновение, когда Грегори поднял лазер, из хобота вырвались грохочущие звуки. Животное, видимо, наделенное каким-то особым чувством, заметило его. Что выражал его рев? Ужас или гнев? Он не стал терять время на решение этого вопроса и нажал на спуск. Высокие деревья превратились в гигантские голубые колонны. Взрыв прогремел, и тьма вернулась. Над тропой поплыл острый запах.
Грегори выпрямился, засовывая оружие за пояс. Теперь дорога чудовищ блестела и в том месте, где светомет расплавил и почву, и уродливую воющую громадину.
— Черт побери! — сказал он почти весело. — Из-за них мне и поесть некогда!
И продолжил путь по тропе. Он не знал, куда выйдет: на открытую местность или к логову чудовищ. И то и другое было одинаково возможным. Если он выберется из леса, он постарается вырыть себе убежище и разжечь огонь. Если же ему придется бороться с чудовищами…
— Завтра, — сказал он вслух, — надо будет поохотиться.
А про себя добавил: “И вызвать других… пока работает рация…”
Он вновь подумал о чудовищах. Если он найдет их логово, нетрудно будет его уничтожить. Но долго так продолжаться не может. Как он убедился, ему угрожали не только пунцовые чудовища. Очевидно, он встретит еще множество других ревущих и храпящих враждебных созданий.
Медленно опускалась ночь. Появились звезды, и Грегори, охваченный волнением, остановился. Он видел белые, красные, желтые солнца. Одно из них было его родиной. Корабль пересек всю эту бездну за несколько лет и навсегда канул в мир, который могли бы населить люди… Он тряхнул головой. Это было абсурдом, совершеннейшим абсурдом.
Путешествие было долгим, таким долгим… Он хотел припомнить хоть что-нибудь, но голова казалась пустой. Ничего удивительного — после фантастического мимолетного сна в звездолете… На Земле им объясняли. По крайней мере, он в этом был уверен. Но самой Земли он уже не помнил. Мысленно он вертел это слово и так и эдак, пока не заболела голова.
О Земле не стоило и вспоминать. Надо было думать лишь о том, как ему выжить.
— Даже в одиночку! — сказал он. — Даже одному!
Грегори остановился, увидев перед собой неподвижный силуэт. На повороте тропы, как часовой, высился черный монолит. Грегори отступил на несколько шагов и стал его рассматривать. Монолит слабо поблескивал в звездном свете. Он прислушался
“Но кто? — подумал он. — Кто создал это? Чудовище с хоботом?” Правда, ничто не подтверждало, что дорогу ему преграждает машина. Чужая жизнь могла принять любое обличье. Светомет был уже у него в руке, и он спрашивал себя: “Что делать? Атаковать первым?” Он закусил губу. В любом случае он не мог пройти мимо этого, будь то животное или машина. Но зачем стрелять, пока ему ничего не угрожает? А что, если это создание окажется его союзником в чужом мире? Заранее не угадаешь. Но когда-нибудь человеку понадобится помощь неземлян. Ему было трудно соображать. Кровотечение ослабило его, и ему вдруг мучительно захотелось спать.
“А я ничего не знаю, — сказал он себе. — Может быть, эта машина, это животное уже напало на меня каким-нибудь неведомым способом. Может быть, сонливость, которую я чувствую…” Он вздрогнул. Что-то происходило. У основания монолита шевелилось что-то черное. Он крепче сжал оружие. Его зубы были стиснуты, он дышал прерывисто, борясь с непреодолимым желанием завыть от ужаса.
Внезапно ослепленный, он закрыл руками глаза и инстинктивно бросился на землю. Он скорчился, потом приподнялся на локтях. Перед тем как выстрелить, он увидел слепящий глаз, горевший сбоку от монолита и искавший его. Ему показалось, что он услышал рев. Затем осталось только облако голубого огня, бесшумный взрыв, опаливший ему легкие. Он покачнулся и покатился по земле, а с неба с треском и свистом обрушились на него языки пламени. Они хлестали его по груди, плечам, и он потерял сознание.
5
…Грегори лежал на койке на борту корабля. Он видел над собой громадные балки из голубоватой стали, устремленные ко второму отсеку, забитому аппаратурой. В прямоугольных иллюминаторах изредка появлялось пламя двигателей. Вдруг со всех сторон задребезжали звонки тревоги. Он вскочил с койки, побежал. И вспомнил детство. Однажды, испугавшись огней алтаря и золотисто-медных отсветов во мраке, он убежал из собора, куда его привела мать. Балки корабля напоминали своды охваченного пламенем собора. Он бежал по центральному коридору…
Он открыл глаза и видение растаяло Звонки превратились в пронзительный стрекот насекомого. Над лесом на звездном фоне он увидел золотую луну. Грегори шевельнулся, и в правой руке вспыхнуло пламя боли. Он застонал. С трудом приподнялся на левом локте. В воздухе пахло паленым; его едва не вырвало. Снова болело бедро.
Он ощупал землю вокруг. Светомета рядом не было. На мгновение ледяной страх заставил его забыть о боли. Затем он заметил оружие, слабо поблескивавшее в свете луны, по ту сторону тропы.
Поднимаясь, он еле сдержал крик. Правая рука болталась, как сломанная ветвь, в которой тлел огонь.
“Днем бы, — подумал он, — я осмотрел рану”. Он сжал губы и покачнулся. Несколько шагов до светомета показались ему вечностью. Голова горела, и ему невероятно хотелось пить.
Он опять повесил оружие на пояс.
— Я не подохну здесь, — громко проговорил он. — Черт возьми, не подохну!
Он допустил ошибку.
Создание на повороте тропы оказалось машиной. Машиной невероятной мощности, набитой энергией. Взрыв мог убить его, сжечь, рассеять огненными каплями.