Продается планета (сборник)
Шрифт:
Буркхардт распахнул входную дверь и внимательно осмотрел тихую улицу. На лестнице валялась утренняя газета; подняв ее, он увидел, что она от 15 июня.
Но ведь это невозможно. 15 июня было вчера. Такую дату нельзя забыть — это день квартальных налоговых деклараций.
Он вернулся в прихожую, снял телефонную трубку и, набрав номер информации о погоде, услышал хорошо поставленный голос: “…и похолодание, временами ливни. Атмосферное давление 751 миллиметр, барометр идет на повышение… По сведениям Бюро погоды Соединенных Штатов, 15
Он повесил трубку. 15 июня!..
“Боже милостивый!” — воскликнул Буркхардт. Творилось действительно что-то немыслимое. Он услышал звон будильника и быстро поднялся по лестнице.
С испуганным, растерянным видом человека, только что пробудившегося от кошмара, Мэри Буркхардт сидела в постели.
— О, дорогой, — задыхаясь, сказала она, — мне приснился ужасный сон, такой ужасный! Как будто был взрыв и…
— Опять? — неодобрительно спросил Буркхардт. — Мэри, происходит что-то неладное! Я знаю, что вчера целый день творилось нечто странное…
Он стал рассказывать ей о медной обшивке подвала и о макете, заменившем его лодку. Мэри сначала удивилась, потом встревожилась. Ей стало не по себе.
— Дорогой, ты уверен? Ведь на прошлой неделе я вытирала пыль с этого старого сундука и ничего не заметила.
— Абсолютно уверен! — заявил Гай. — Я подтащил сундук к стене, чтобы стать на него и ввернуть новую пробку, после того как у нас погас свет, и…
— После чего? — Вид у Мэри стал еще тревожнее.
— После того как у нас погас свет. Ты же знаешь, когда выключатель наверху закапризничал, я спустился в подвал и…
Мэри подскочила в кровати.
— Гай, выключатель не капризничал. Вчера ночью я сама погасила свет.
Буркхардт уставился на жену.
— Но нет же, я знаю, что ты не гасила! Иди сюда и посмотри1
Он вышел на площадку лестницы и драматическим жестом указал на испорченный выключатель, тот, который он отвинтил накануне вечером и оставил висеть… Но никакого испорченного выключателя он не увидел. Все было так, как всегда. Не веря своим глазам, Буркхардт нажал кнопку, и свет зажегся в обоих холлах.
Мэри, бледная и озабоченная, покинула мужа и спустилась в кухню приготовить завтрак. Буркхардт долго стоял, не сводя глаз с выключателя. Он отказывался чему-либо верить, был в полной растерянности, мозги у него попросту не работали.
Буркхардт побрился, оделся и позавтракал в том же состоянии отупения. Он как бы смотрел на себя со стороны. Мэри была предупредительна и всячески старалась его успокоить. Она поцеловала его на прощание, перед тем, как он, так и не сказав ни слова, выбежал из дома, торопясь на автобус.
Мисс Миткин, сидевшая в приемной, поздоровалась с ним, зевая.
— Доброе утро, — сонным голосом произнесла она. — Мистер Барт сегодня
Буркхардт хотел что-то сказать, но удержался. По-видимому, она не знала, что Барта не было и вчера, так как оторвала листок календаря с датой 14 июня, оставив листок с “новой” датой — 15 июня.
Нетвердой походкой Буркхардт прошел к своему столу и невидящими глазами уставился на утреннюю почту. Она была еще не вскрыта, но он знал, что в конверте из Отдела распределения находится заказ на две тысячи кубических метров звукопоглощающей черепицы, а в конверте от “Файнбек и сыновья”- рекламация.
Лишь много времени спустя он заставил себя распечатать письма. В них оказалось то, что он предполагал.
Когда наступил час завтрака, Буркхардт, движимый каким-то предчувствием, предоставил мисс Миткин пойти первой. Она ушла, слегка обеспокоенная его неестественной настойчивостью. Зазвонил телефон, и Буркхардт с отсутствующим видом снял трубку.
— Городская контора “Контрокемиклс”, говорит Буркхардт.
Голос в трубке ответил: “Это Свансон”, — и умолк.
Буркхардт напряженно ждал, но телефон молчал.
— Алло?
Снова молчание. Затем Свансон печально спросил:
— Все еще ничего, а?
— Что ничего? Свансон, вам что-нибудь надо? Вчера, вы подошли ко мне и проделали то же самое. Вы…
Голос хрипло прошептал:
— Буркхардт! О боже мой, вы помните! Оставайтесь на месте… Я буду через полчаса!
— О чем это вы?
— Неважно, — радостно заявил маленький человечек. — Расскажу вам обо всем при встрече. Ничего больше не говорите по телефону, — возможно, кто-нибудь подслушивает. Просто ждите меня на месте. Погодите минуту. Вы будете один в конторе?
— Скорее всего нет. Мисс Миткин, вероятно…
— Черт возьми! Послушайте, Буркхардт, где вы завтракаете? Как там, достаточно шумно?
— Да, пожалуй, так. Ресторан “Кристалл”. Это примерно за квартал от…
— Я знаю, где он. Встречу вас через полчаса!
В трубке щелкнуло.
“Кристалл” уже не был окрашен в красный цвет, но в нем было по-прежнему жарко. По радио теперь передавали музыку вперемежку с рекламой. Рекламировали Фрости-Флип, сигареты Марлин — “они санированы”, промурлыкал диктор, — и конфеты Чоко-байт.
Пока он ждал прихода Свансона, девушка в целлофановой юбке, какие носят продавщицы сигарет в ночных клубах, прошла через ресторан, неся на подносе крошечные, завернутые в алые бумажки конфеты.
— Чоко-байт вкусные, — прошептала девушка, подойдя вплотную к его столику. — Чоко-байт вкуснее всего на свете!
Буркхардт, внимательно высматривавший странного маленького человечка, не обратил внимания на продавщицу. Но, когда она высыпала горсть конфет на соседний столик, улыбаясь сидевшим за ним посетителям, он поймал ее взгляд и подскочил от удивления.