Продается шкаф с любовником

Милевская Людмила Ивановна

— Третье противоречие по Карен Хорни — это противоречие между ощущением безграничной власти в отношении собственной судьбы и чувством незащищенности и беспомощности. Общество убеждает: ты свободен, тебе все доступно, только работай. На самом деле человек не может выбрать себе даже родителей, не говоря уже обо всем остальном: жене, работе, доме, отдыхе и одежде. Как вынужден поступать человек?

Елизавета с компетентностью бизнесмена возвестила:

— Человек плюет на совесть и рвет от жизни куски пожирней.

— А на совесть

безнаказанно плюнуть нельзя, — сообщила Далила. — Говоря иными словами, неврозы и соматические заболевания (сердечные болезни, язва желудка, мигрень, полиартрит, хроника легких и т, д.) возникают у человека с нечистой совестью. Поэтому все Золушки рано заболевают и чаще именно соматическими заболеваниями. Они очень тревожные, переживательные и слишком много работают. Маша такой и была: внешне спортивной и сильной, но часто простужалась. Судя по всему, от своей непорядочности она очень страдала, но поделать с собой ничего не могла.

— Вот те на! Она еще и страдала! Тогда почему Маше приспичило влюбляться в парней Наташки? — изумилась Бойцова. — Ей что, не хватало других парней?

— Увы, Маша была охвачена сложной, противоречивой и очень болезненной гаммой чувств. У подростков так часто бывает. Маша была некрасива, а рядом живет красавица. Маша соперничала с Наташей. Она ей жутко завидовала и одновременно ее презирала.

Она ревновала ее к парням и подсознательно к ним стремилась сама.

— Зачем? — поразилась Елизавета.

Далила, вздохнув, развела руками:

— Увы, чтобы разрушить новый роман Наташи.

Так проявлялся ее вампиризм. Маша хотела властвовать над сестрой.

— Что за сдвиг?

— Она Золушка, следовательно, собственница.

Собственность Золушки обычно семья. Но Маша не верила, что в нее кто-то влюбится по-настоящему, она поставила крест на себе как на женщине. Такой взгляд на себя — трагедия для любой девушки, но для Золушки это чрезвычайно мучительно. Ведь Золушка должна хлопотать, должна о ком-то заботиться. Не надеясь выйти замуж. Маша признала собственностью сестру и брата, а собственность должна принадлежать лишь хозяину, лишь ей, Маше. А тут какие-то парни, поклонники. И Наташа им свою любовь отдает.

— А Наташка еще по ней убивается. Да она заела бы Наташкину жизнь, — ужаснулась Бойцова и, кручинясь, добавила:

— О, люди — порождения крокодилов!

Пожав плечами, Далила заметила:

— Жизнь Золушки тоже счастливой не назовешь.

Вампиры вредят не только донорам, но и себе. Маша очень много трудилась, чтобы доказать своим родственникам, как она им необходима. Естественно, она боялась потерять свою власть. Несмотря на то что Маша в семье самая младшая, на ней держался весь дом.

Она привыкла заботиться о брате и Наташе. Наша Золушка была этим счастлива и мила. Но как только возникала опасность потерять это счастье, покладистость исчезала. Оберегая свои интересы, Золушки бывают очень жестокими.

Впечатленная, Елизавета спросила:

— Но как некрасивая Маша могла отбить парня у красотки Наташи?

— Элементарно, — рассмеялась Далила. — Не забывай, Маша умна. К тому же Золушки очаровательны, их обычно все любят. В отличие от Наташи Маша не проявляла эгоизма в открытую. Она могла внимательно выслушать, посочувствовать, поддержать и советом, и делом. Это оружие. Им Маша пользовалась очень умело, одновременно стараясь себе доказать, что она лучше красотки Наташи. И все это протекало на фоне обожания старшей сестры. Старшая сестра была кумиром для младшей. Эти сложные противоречия, естественно, порождали вражду.

Елизавета запротестовала:

— Что угодно, только не это. Вот здесь ты ошибаешься. Сестры не враждовали, в этом я абсолютно убеждена.

Далила заверила:

— Враждовали, но неосознанно.

Бойцова опять восстала. Сузив глаза, она ядовито поинтересовалась:

— Откуда ты знаешь? Ты эту Машу ни разу не видела и с Наташей общалась не больше трех раз, а уже судишь об их отношениях. Да еще так уверенно. Психология психологией, но и я не глухая. Наташка до сих пор обожает сестру. Слышала бы ты, какие она ей дифирамбы поет. Если уж речь зашла о кумирах, то скорей наоборот, это Маша была для Наташки кумиром.

— Подруга твоя сама мне все приоткрыла, — пояснила Далила, вытаскивая из сумочки тетрадку с ответами Замотаевой. — Вот, смотри, что она пишет.

Я спросила, ругались ли сестры? Наташа пишет: «Поругивались иногда». Я спрашиваю: «Кто был зачинщик?» Она пишет: «Маша всегда нападала». Я спрашиваю: «Употребляла ли Маша ругательства и, если употребляла, какие?» Она пишет: «Говорила, что у меня дырки в щеках, щепкой меня обзывала, каланчой и жирафой».

Елизавету ответы не впечатлили:

— Ну и что?

Далила терпеливо продолжила:

— Еще Маша любила подшучивать над сестрой.

Знаешь этот старый прикол?

— Какой?

— "Девушка, у вас нитки из-под юбки болтаются!

Ой, пардон, это ваши ноги!"

— Ну и что? — раздраженно повторила Бойцова. — Все сестры друг дружку подкалывают.

— Совершенно верно, — согласилась Далила. — И по тому, как они это делают, можно составить впечатление и о них самих, и об их отношениях. — Елизавета сдалась и, обреченно махнув рукой, скомандовала:

— Составляй впечатление.

— Золушки стараются всем понравиться и всем угодить. Колкость, задиристость, вредность — это не их стиль. Следовательно, Маша не могла намеренно обижать сестру. Но Маша не ангел, и у нее бывали вспышки обиды, гнева и раздражения. Тем более что Наташа умеет все это вызывать. И вот тут-то получается интересная штука: ругая сестру, Маша практически признавалась той в своей зависти и, как это ни парадоксально, в любви.

Бойцова схватилась за голову:

— А теперь ты меня запутала окончательно!