Продана Миллиардеру
Шрифт:
Работа занимает больше времени, чем я ожидала. Приезжаю поздно, удивляюсь, когда квартира оказывается пуста. Мы ведь договорились поужинать вместе.
Телефон вибрирует, заставляя вздрогнуть.
– Прости, Лика, придется задержаться, – отрывисто говорит Глеб. – Не знаю, когда я освобожусь. Возник один вопрос. Надо срочно разрулить. По ходу с рестораном не сложится.
– Я поняла, – роняю глухо и крепче сжимаю мобильный, окидываю взглядом полутемный коридор.
– Ты чего? Напряжена?
– Обсудим это при встрече.
– Ты ложись спать, – продолжает Глеб. – Отдыхай. Я постараюсь вернуться раньше, но тут такая тема, что может и до утра затянуться.
Эти слова. Точно как в прошлый раз. До жути похоже.
– Разберусь – и сразу к тебе, – обещает Волков. – Тянет дико. Мне тебя вообще из рук выпускать не хочется.
Я отвечаю ему чисто механически. Сама не понимаю, что говорю, мысли витают далеко, меня и правда потряхивает от дурного предчувствия.
– Лика, в чем дело? – прямо спрашивает Глеб, чувствуя перемену в моем настроении.
– Насколько все опасно? – запинаюсь. – Куда ты сейчас едешь? Тот звонок, сегодня, когда мы были в кабинете. Это связано?
– Нет, забей, волноваться не о чем, – следует уверенный ответ. – Ну я погнал. Вернусь голодный, так что готовься. Как приеду – станет не до сна.
Разговор завершается. Отмечаю, Глеб пропустил мой вопрос, не сказал, куда едет. Но с чего бы ему бывать в клубе Черного? Он того подозрительного типа на дух не выносит. От карты тогда отказался.
Я отправляюсь в душ. Из головы не идут слова той блондинки. Работа помогла переключиться, но ненадолго. Я понимаю, та девушка могла солгать. Скорее всего так и было. Только вдруг в ее хлестких фразах есть правда? Пусть и частично.
Я помню голоса и музыку на фоне, когда Глеб принял звонок. Действительно смахивает на клуб. Вроде и стараюсь не накручивать себя, но получается плохо.
Мерзкая ситуация. Нет, я не думаю, будто Глеб изменяет или лжет. Но и всей правды не говорит. Ощущаю, он многое скрывает. Сейчас и раньше.
Я возвращаюсь в зал, включаю телевизор и усаживаюсь на диван. Телефон опять вибрирует, тянусь за ним и вижу номер на экране.
Настя. Черт, я же ей так и не перезвонила.
– Привет, – принимаю вызов. – Прости, закрутилась и забыла набрать.
– Привет, – слышится голос подруги из динамика. – Как дела?
– Нормально. Ты как?
– Я тоже в порядке, – Настя вдруг запинается, будто гадает, стоит ли озвучивать то, что у нее на уме, наконец спрашивает: – Лика, ты еще встречаешься с Волковым?
– Да.
Подруга шумно выдыхает. Опять повисает пауза.
– Настя, знаю, Глеб тебе не нравится, особенно с учетом той ужасной истории, которую ты мне рассказала, – первой нарушаю тишину. – Но мы с ним многое обсудили, выяснили, поэтому я…
– Лика, не в том дело, – прерывает она. – Я неделю думаю, говорить тебе или нет. Будь это другая девчонка, не ты, я бы промолчала. Я никогда не лезу в чужие отношения. Не хочу оказаться виноватой.
– Говори, – сглатываю. – Что случилось?
– Я видела твоего Глеба в клубе у Черного, – выдает Настя и называет тот самый день, когда Волков уехал ночью. – Я бы сделала фото или видео, но телефонами там пользоваться нельзя. Либо на входе сдаешь, либо вообще оставляешь мобильный в авто. Если охрана поймает тебя на горячем, то огребешь кучу проблем. Короче, доказательств у меня нет. Но думаю, ты сопоставишь все и сама поймешь.
Во рту резко пересыхает.
– Не надо доказательств, – роняю глухо. – Я поняла.
– Он был здесь не один. Большая компания. Об него терлись какие-то девки. Ничего особо криминального я не видела, но сам факт. В такие места просто выпить или порешать вопросы по бизнесу никто не приходит. Здесь четкий формат. А сегодня Волков опять приехал сюда. Вижу его на входе прямо сейчас. Рядом вертлявая блонда, повисла на нем так, что не отодрать, в глаза заглядывает.
Каждое слово как выстрел. В упор. Каждая фраза прошивает насквозь. Из горла вырывается нервный смешок. И я закашливаюсь.
– Лика, прости, – продолжает Настя. – Знаю, как это выглядит. Ты встречаешься с мужчиной, а подруга наговаривает на него всякую дрянь. Но Волков реально тут, и пока я ждала друга, успела сделать пару снимков. Стекла тонированные, видно не очень хорошо, хотя суть ясна. Я сейчас отправлю фото.
– Не стоит, Настя, – бросаю я, ощущая, как лед расползается под кожей. – Ты извини, я занята. Позже перезвоню. Хорошо?
– Лика…
Отключаюсь. Сдавливаю корпус телефона до дрожи в пальцах. Мобильный снова вибрирует, на экране вспыхивает уведомление из мессенджера.
Я машинально открываю сообщение.
Фотографии темные, ведь у Насти и правда затонированы стекла в авто, но все и так очевидно. Глеба невозможно не узнать, а рядом с ним крутится та самая блондинка, которую я сегодня встретила. Она так близко, как будто целует его в шею, туда же, куда и я совсем недавно.
В ушах громом отбиваются ее слова. Тошнота подкатывает к горлу, когда думаю, куда еще эта девушка будет целовать Глеба и каким образом.
А он?
Этих снимков мало, чтобы понять все, но достаточно, чтобы болезненные судороги свели мой желудок. Меня воротит. Физически.
Я едва успеваю дойти до туалета, где нутро в буквально смысле выворачивает наизнанку. После умываюсь, смотрю на себя в зеркало.
Первый порыв – набрать Глеба, спросить прямо. Но на меня вдруг накатывает тупое безразличие, наваливается жуткая усталость. Я не хочу. Не хочу ничего. Выяснять нечего, все же видно.
И черт, дело даже не в измене. На измене я его по сути и не поймала. Может, и правда ничего не было и не будет. Может, действительно серьезные вопросы решаются. Главное от этого никак не меняется.