Проданная Истинная. Месть по-драконьи
Шрифт:
После повернулась ко мне.
— Это яд Арахны, кто-то скормил ему не меньше семи гранов. Где только нашли… Рисуй круг.
Она сунула мне в руки мелок из толченого азурита, смешанного со слезами Пустой и кровью семилетнего дракона. Стоил такой мелок, как половина Вальтарты, поскольку отыскать семилетнего ребенка, пробудившего своего дракона, та еще задача. Таких детей, почитай, нет на свете.
Подрагивающими руками взяла мел и опустилась на колени, выписывая древние руны внутри целительного круга. Уж
Светлая магия, прямая, как стрела, мощная, как драконий удар, имела атакующие свойства. Зарядить светлой магией артефакты было не проще, чем зажечь огоньки на елке с помощью огнемета. Поэтому в мире драконов так высоко ценилась иномирная магия, способная контролировать мощь потока, вкладывать в артефакт ровно столько силы, сколько нужно.
И у меня эта сила была.
Рисуя круг, я одновременно активировала руны, вкладывая частичку тьмы.
— Как она это делает? — спросил кто-то из драконов. — Руны-то у нее аж горят под рукой.
— Может мел… Мел непростой, а руны мелом того, ну… того, зажигаются.
Бросив на драконов хмурый взгляд, поднялась, кинула мел своей нире.
В голове было пусто. Я верила, что больше никогда не увижу Анвара. Он возвращался пару раз в Сопределье, в собственное Гнездо, но никогда не посещал Академию. Я и новости узнавала только по возбужденно блестевшим глазам Лале, которая скупала бархат по всему Велешу и мучала модисток, а после возвращалась с кислой миной обратно в Академию. Это означало, что Анвар улетел.
Моя нира вертелась юлой, то выписывая руны на стенах, то заставляя драконов двигать койку, то устанавливая треножники с драгоценной драконьей травой по комнатке.
— Владыче выживет? — периодически прорывалось у одного из драконов.
В спальне было не протолкнуться. Тридцать три богатыря стояли на десяти квадратах, облепив стены, и не сдвигались ни на дюйм, пока не довели Милене до срыва.
— Вон отсюда все! — взвизгнула она. — Кто вам выживет в такой толкотне, вы бы еще всей толпой в кровать к нему залезли!
Дракониры, виновато моргая, тут же заторопились из спаленки, и я попыталась слиться вслед за ними. Милене — лучший лекарь в Сопределье, а я… Я просто не могу здесь остаться!
— А ты куда собралась?
Нира цапнула меня за плечо и втянула обратно, аккурат перед захлопнувшейся дверью. Сглотнув ставшую вязкой слюну, я покосилась на задыхающегося от боли Анвара.
— Ну какой от меня толк? — открыто взмолилась я. — Ты сваришь зелье, а я потом заговорю, мне не обязательно находиться здесь.
Нира хищно улыбнулась.
— Именно, радость моя. Я варю зелье, а ты как раз останешься и будешь следить за его состоянием. И смотри, чтобы полоумные рыцари обратно сюда не набились, не то все руны потрут сапожищами.
Она сунула мне обратно в руки мел, любовно поправила Анвару подушку и упорхнула, как фея. Из кабинета послышались голоса и громыхание. Милене собирала ингредиенты для зелья.
Помявшись, я взяла стул и уселась вплотную к кровати. У меня ведь теперь были законные основания смотреть на него. На человека, которому я когда-то пожелала горя. Беды. Но тогда он был здоров и силен, и мог защититься от моей ненависти, а теперь он лежал на узкой академической койке, задыхаясь от боли.
Наклонившись над Анваром, всмотрелась в его трагично-прекрасное лицо. Прекрасное даже сейчас, на грани смерти. Зачем, великое небо, Вальтарта порождает таких мужчин, который походя, одним лишь взглядом ломают чужие жизни, словно печенье. Сожмут в пальцах и… крак.
И крошки со стола смахивают.
Анвар горел, губы побелели. Глаза распахнулись, черные и пустые, как провал в другое измерение. Я отпрянула, но он каким-то немыслимым броском вдруг ухватил меня за запястье и дернул на себя.
— Не уходи, — сказал отчетливо.
Я не была уверена, что он меня вообще видит, но поддавшись глубинному, заложенному от природы сочувствию, положила руку на пылающий лоб.
— Не уйду, поэтому спи, Анвар из рода Великих Ледяных, пока я здесь, никто не причинит тебе вреда.
Он был горячим настолько, что на нем яичницу можно было жарить. В груди противно сжалось. Неужели? Я вскочила, расстегивая рубаху, ныряя пальцами в петлю ключицы. Так и есть — пульс, как у канарейки, шпарит под тысячу ударов в минуту.
Анвар умирал, его дракон глухо бился в клетке тела. Моя драконица выла на тонкой непереносимой ноте, ломилась в ребра, словно пытаясь выбраться наружу.
Уже не колеблясь, выхватила из футлярчика на столике тонкий скальпель и рванула на Анваре рубашку, открывая доступ к груди. Руна веш, руна лит, руна вереда, выписать тщательно на той стороне, где сердце.
— Ты чего с владыче делаешь, вейра? — в приоткрытую дверь всунулось обеспокоенное лицо одного из богатырей.
Жизнь я ему спасаю.
— Вон отсюда, — прошипела я не хуже своей ниры.
Скальпель прокладывал круг на груди, с пальцев текла темная магия, потому что светлая магия сильна и проста. Ей не задержать человека на этом свете. А вот темная… Темную магию надо уложить в линию, как начинку в пирог, соединить концы раны и приживить. Вдохнуть жизнь в маленький рунный круг, выписанный лезвием на груди…
Пошатываясь, выпрямилась, сглотнула кровь, но рот наполнился снова.
Опасную магию я затеяла.
Дверь снова приоткрылась. На этот раз лиц было штук пять и все обеспокоенные. Надо их чем-то занять, пока они мою работу не испортили. Бросил последний взгляд на Анвара, я вышла за дверь, закрыла ее, потеснив богатырские тела дракониров, а потом для надежности прислонилась к ней.