Проданная невеста
Шрифт:
— Так много платьев, миледи, а портной, который все это привез, говорит, что это еще не все, так что у вас будет большой выбор. — Горничная улыбнулась и добавила: — Во время медового месяца вам захочется выглядеть как можно лучше, миледи!
Эйлида с трудом удержалась, чтобы не сказать, насколько ей все это не нужно. Она понимала, конечно, что с одним платьем уезжать немыслимо, но ей очень не нравилось, что мистер Уинтон буквально все взял в свои руки. Он управлял ею точно так же, как будет управлять, к примеру,
Эйлида легла в постель и, хотя очень устала, лежала без сна и думала о том, как неприятно терять независимость. Всеми ее поступками и даже тем, как она оденется, распоряжался человек, с которым она впервые встретилась всего два дня назад.
— Как можно это вынести, папа? — вопрошала она темноту.
И потом поняла ответ, как если бы он прозвучал, облеченный в слова и звуки.
Мистер Уинтон спас Дэвида, предотвратил несчастье, которое нанесло бы урон доброму имени семьи, и наконец, он спас ее самое, Эйлиду.
Каково бы, ей было умирать в муках голода?
Каково было бы, откажись она от его предложения, обречь Бетси, Гловера и других людей в имении на те же муки?
«Я должна была бы благодарить его, стоя на коленях», — подумала Эйлида.
Но она понимала, что это для нее невозможно.
Наутро завтрак, ей подали в постель, а потом она искупалась в воде, благоухающей жасмином.
Она старалась не думать о мистере Уинтоне, пока горничная помогала ей облачиться в изысканное подвенечное платье.
Платье было прекраснее всех, какие Эйлиде доводилось видеть даже на картинках в журналах. Сшитое из белого газа, оно было отделано кружевами ручной работы с вышивкой жемчугом.
Раз мистер Уинтон покупал его в большой спешке, значит, оно вначале предназначалось для другой невесты. Интересно бы узнать, чувствовала ли бы себя та, другая, невеста такой же несчастной, как Эйлида?
— Выглядите вы просто чудесно, миледи, — сказала горничная, и вошедшая при этих словах в комнату миссис Роббинс согласилась с ней.
И Эйлида впервые посмотрелась в зеркало. Она увидела, что платье сидит на ней прекрасно, а кружевная вуаль точно такая же, как кружево на отделке платья.
Веночек из флердоранжа выглядел вполне традиционно, но придавал Эйлиде вид очень юный и привлекательный.
Ей подумалось, однако, что лицо у девушки в зеркале чересчур бледное, а большим глазам не хватает радостного блеска, естественного для счастливой невесты в самый торжественный день ее жизни.
— Мы все желаем вашей милости полного счастья, — говорила миссис Роббинс, — и уж одно-то бесспорно: ни у одного мужчины нет такой красивой невесты, а у вашей милости жених — настоящий красавец!
Было ясно, что миссис Роббинс восхищается мистером Уинтоном и желала бы, чтобы им восхищалась и его невеста. Но сама мысль о нем пробуждала ненависть в сердце Эйлиды.
Спускаясь по лестнице в холл, где ее ожидал Дэвид, Эйлида мечтала о волшебном ковре-самолете, который унес бы ее далеко-далеко в недосягаемые пределы.
— Ты выглядишь потрясающе! — встретил ее Дэвид. — И знаешь что? Уинтон говорит, что я могу купить себе новый костюм для верховой езды, сапоги и все прочее, потому что мне это понадобится в Ирландии.
Он так ликовал, что Эйлида не могла бы никоим образом испортить ему настроение.
Она взяла свой букет, и они с братом отправились в закрытой карете к церкви Святого Георгия.
Эйлида знала, что по обычаю жених должен встречать невесту в церкви, однако их свадьба с Уинтоном была настолько необычной! Эйлида до самой последней минуты побаивалась, что ей придется ехать вместе с женихом.
Сидя с братом в карете, она взяла его руку в свою и попросила:
— Обещай думать обо мне, когда будешь в Ирландии, и пиши мне, хорошо?
— Ну разумеется! — ответил Дэвид — Боюсь только, что времени у меня будет мало.
— Я должна получать весточки от тебя! — настойчиво повторила Эйлида. — Пойми, Дэвид, я остаюсь одна с человеком, которого я лишь недавно встретила.
— У тебя с Дораном все будет хорошо, — сказал Дэвид. — Он просто невероятно щедр. Ты только подумай, что он сделал для нас!
Эйлида промолчала, и немного погодя Дэвид заговорил снова:
— Если уж мне пришлось продать Блэйк-холл, мой дом, мое родовое наследие, лучше будет, чтобы в нем жила ты, а не кто-то чужой.
И снова Эйлида подумала, что Дэвид, словно маленький мальчик, цепляется за любое утешение. Невольно поддаваясь его настроению, она сказала:
— Я постараюсь убедить мистера Уинтона восстановить дом таким, каким он был в наши детские годы… такие счастливые.
— По-моему, у Дорана именно такие намерения, — ответил Дэвид, — и, ради всего святого, называй ты его христианским именем! Мне кажется, Эйлида, что после всего, что он сделал для нас, ты не слишком мила с ним. — Он посмотрел на сестру так, будто увидел ее впервые, и добавил: — А ведь ты, сестричка, просто чудо как хороша, и, если хочешь знать мое мнение, Доран заключил выгодную сделку.
— Весьма сомневаюсь, что он сам так считает, — саркастически заметила Эйлида.
Дэвид не успел ей ответить — карета остановилась возле церкви.
Пока Эйлида поднималась по ступенькам и проходила через двери с высоким портиком, сердце у нее тревожно билось.
Она лихорадочно, дико хотела лишь одного — бежать отсюда.
Не могла она, не хотела выходить замуж за человека, о котором ничего не знала и который приобрел ее, как вещь, в обмен на выплату долгов Дэвида. Но услышав звуки органа, Эйлида упрекнула себя за трусость.