Проданный смех
Шрифт:
Дом, адрес которого Зорин мне продиктовал по телефону, и в самом деле выглядел как жилье элит-класса. Шестиэтажный одноподъездный, построен в форме креста, так что каждая квартира отделена от соседей, общей была только лифтовая площадка в центре. Я примостила «Хонду» на стоянке и пошла по дорожке между газонами к подъезду. Железная дверь была открыта. Видимо, кто-то из жильцов как следует ее не захлопнул. Хотя чего тут бояться, если дом огорожен по периметру забором и в будке сидит охранник? Я долго искала лестницу, прежде чем обнаружила, что к ней ведет неприметная дверь с табличкой «Запасной выход». Алексей жил на пятом этаже в двадцатой квартире.
В подъезде горел свет, но на лестнице отчего-то было темно. На ступенях лежали резиновые коврики, которые
В руках у преступника может быть что угодно – от удавки до пистолета, плюс к тому же он рассчитывает на внезапность. Любая задержка с моей стороны может заставить его изменить план действий и сделать его непредсказуемым (я не знала, кто там, но это мог быть в том числе и маньяк), поэтому надо дать себе передышку, однако и его бы не насторожить…
– Вот черт! – вслух сказала я, шумно роняя сумку. – Что же теперь делать?
Сетуя на темноту, я собирала «рассыпанные» вещи, одновременно прислушиваясь к четвертому этажу.
– Хоть бы свет включали, – сварливо ругалась я, – ничего не видно! О, наконец-то!
Я как можно громче щелкнула зажигалкой и достала из сумки любимый фонарик, небольшой, но тяжелый, так как его головку я как-то на досуге оклеила свинцовыми пластинками. Наступая на каждую ступеньку, я старалась шуметь как слон, хотя коврики мешали полнозвучному топанью.
На следующем повороте никого не было. Я едва не рассмеялась, осознав, насколько же были напряжены мои нервы. Плохо. Значит, я действительно что-то упустила из виду, пошла на поводу у своей интуиции, которая меня обычно не подводила. Странное ощущение присутствия какой-то опасности исчезло, но мое настроение было серьезно испорчено. Я повела носом. К запаху подъезда, который сохраняется даже в таких хороших домах, примешивался еще какой-то – но слишком неуловимый, чтобы я определила вещество. Что-то сладкое. Может быть, это воспоминание о прошедшей здесь часа три назад надушенной даме. А может, и нет.
Я поднялась на пятый этаж, выйдя из темного лестничного пролета на ярко освещенную электрическим светом площадку, где было четыре стены и семь дверей. Две из них – от лифта. Я позвонила в двадцатую квартиру. Дверь открылась почти сразу же. На пороге стоял молодой рыжеволосый мужчина лет тридцати, одетый в оранжевую хламиду. Он улыбнулся и пригласил меня войти.
В голове вихрем пронеслись все сведения о Зорине, которые мне поведала Ольга Каширина. Откуда она их знала, я лишь могла догадываться – подруга поделилась. Правда, мне был не совсем понятен протест всех трех подруг против Сергея, фамилию которого я все-таки выяснила – Бранц, и столь же активное расположение к Зорину. Но, ознакомившись с этой фигурой подробнее, я поняла, в чем дело. Каждая девушка, что бы она там ни говорила, мечтает выйти замуж и, само собой, ищет жениха подостойнее. Некоторые особы (уже замужние, как правило) желают такого же добра и своим подругам. Поэтому Алексей в ипостаси жениха с их точки зрения был хоть куда.
Алексей Зорин пришел в фирму «Компьютеры – всем» простым кладовщиком, работал на складе и комплектовал там составные части компьютеров. Несколько лет упорной работы, везение, плюс то, что он нравился хозяйке фирмы (генеральным директором там была женщина) привели к тому, что вскоре он стал соучредителем компании и мог уже не работать. Образ жизни его так же был dolce far niente (моя извечная мечта!), но он мог себе это позволить. На счету лежала солидная сумма, которая ежемесячно пополнялась дивидендами с акций. Дела компании шли более чем успешно, так что денег у него хватало даже с избытком. Зорин жил непретенциозно и одиноко, изредка заводя отношения с дамами, но надолго его не хватало. Очередная претендентка на звание его жены в скором времени удалялась, захватив с собой только то, что принесла вначале. Однако и внакладе девушка не оставалась – как правило, Алексей устраивал пассий на хорошо оплачиваемую работу либо в свою компанию, либо по знакомству. Конечно, тут был и иной мотив, кроме заботы о девушке, – Зорин, как и любой нормальный мужчина, не хотел заводить себе содержанку. Из всех особ женского пола, которые жили с ним, он взял на себя обязанность содержать только одну – свою кошку Уму.
В данный момент эта кошка сидела на крышке своего кошачьего домика, обитого велюром, и, не мигая, смотрела на меня своими прекрасными голубыми глазами. Абсолютно белая персидская кошка была чрезмерно пушистой, обычно ухаживать за такой шерстью – адовы муки. Но животное выглядело очень шелковистым, его так и хотелось потрогать, а мордочка Умы излучала довольство жизнью, и, по-моему, она даже улыбалась. Алексей жил в однокомнатной квартире, и, честно сказать, я не видела причин расширять площадь проживания. В этой квартире было все. Даже сауна. Само собой, евроремонт, громадный домашний кинотеатр, водяной матрас, лежащий прямо на толстенном ковре… Такой могла быть и моя квартира, если бы я уделяла ей хоть чуточку больше внимания.
«Все! – твердо пообещала я себе. – Первым делом после возвращения покупаю водяной матрас и сплю только дома. Хватит уже позвоночник гнуть на неудобном диване в офисе. Так и остеохондроз недолго заработать».
Компьютер стоял на кухне. Хозяин жестом пригласил меня располагаться, как мне заблагорассудится, а сам занялся приготовлением кофе.
Для начала я пролистала конец дневника. Нехорошо, конечно, читать чужие записи, меня не оставляло ощущение, что я подглядываю в замочную скважину, однако вскоре совесть умолкла – дневник оказался практически точной копией книги «Движение ветра». Тот же язык, та же степень откровенности, только больше имен, дат и фактических подробностей. Например, я узнала, что Ольга недавно отдала Светлане весь гонорар за последнюю книжку, порядка двухсот долларов. Вроде бы на какие-то лекарства. Ничего удивительного, подумала я, вспомнив болезненный вид подруги Заречной. За километр видно, что в организме Светы серьезные неполадки. Значит, больна. Не указано чем, но эту новость мы учтем.
Записи последних дней говорили о том, что у Ольги начался серьезный творческий и эмоциональный кризис. Замелькали слова «устала», «достали» и прочее – все в черных тонах. Дневник обрывался на сообщении, что Ольга завтра поедет с друзьями на дачу, которая находится где-то в лесу, что очень здорово. Девушка радовалась, что наконец-то побудет вдали от цивилизации, где только сосны, солнце и никаких компьютеров.
Я еще почитала дневник, прихлебывая ирландский кофе с ромом, который потом зажевала мятными пластинками. Через три часа напряженного вглядывания в монитор мои глаза постепенно стали слипаться. Дневник оказался без особых интимных подробностей – слава богу! – но и не проливал свет на тот факт, что два года назад Заречная снималась в «Видео-коннект». Самая первая запись была датирована сентябрем прошлого года. Первая фраза: «Ну вот, опять начались эти бредовые записи». Значит, где-то есть и более ранние дневники. Хотя, оборвала я сама себя, к чему мне это? Что-то меня не туда тянет, самым действенным сейчас будет съездить на дачу, где все и произошло.
Зорин согласился собрать завтра (или уже сегодня?) к девяти утра всех, кто был в тот день на даче, пообещав, что меня отвезет туда сам. Чувствуя себя совершенно разбитой, я тем не менее нашла в себе силы добрести до прихожей, обуться и спуститься к машине. Потусторонние страхи меня больше не коснулись. Должно быть, потому, что меня страшно клонило в сон. Я решила махнуть рукой на удобства и уснула в машине, откинув спинку водительского кресла. Сон – очень яркий и цветной – навалился моментально.