Продавец острых ощущений
Шрифт:
«Скорая помощь» прибыла своевременно, несмотря на удаленность деревушки от цивилизации. В больнице парню ввели противоядие и провели целый ряд мер против инсульта. Но последствия оказались непоправимыми. У парня перекосило левую сторону лица и отнялась левая рука. Вот уже четыре месяца он проходит лечение, но утешительных прогнозов врачи не дают. Естественно, в том, что с ним случилось, парень винит Кадацкого. Ведь это он предложил именно Австралию.
Угрозы от парня поступали к Кадацкому систематически, раз в неделю стабильно. Видимо, пострадавший
Встреча получилась неприятная. Узнав, по какому поводу приехал Гуров, парень, Абрамов Леонид, наотрез отказался общаться. Присылайте повестку, а иначе никакого разговора не будет, заявил он и хлопнул дверью. Гурову повезло, что дома была мать, и женщиной она оказалась здравомыслящей. Она впустила полковника, и тот получил возможность переубедить парня.
Леонид закрылся в своей комнате, так что беседа проходила через дверь, но для начала и этого было достаточно. На увещевания Гурова Леонид не реагировал долго. Когда подключилась мать, дело пошло быстрее.
– Леня, не упорствуй, сейчас не тот случай, – мягко проговорила она. – Если тебе нечего скрывать, почему не поговорить с человеком?
– А если мне есть что скрывать? Если это я убил зажравшегося ублюдка? – вдруг выдал Леонид.
Мать ахнула, прикрыла рот ладонью и некоторое время не могла найти подходящих слов. Тогда в разговор вступил Гуров:
– Даже в этом случае запираться бесполезно. Что вы этим выиграете? Лишних пару часов. По большому счету, я могу даже не уезжать, позвонить в Управление и дождаться, пока мои коллеги привезут повестку.
– Я все равно не должен идти с вами прямо сейчас, – проявил осведомленность Леонид. – Если я прохожу как свидетель, повестка мне должна быть вручена заблаговременно.
– Изучали вопрос? – усмехнулся Лев. – Ну, тогда вы должны знать, что как подозреваемого я могу задержать вас немедленно. На это потребуется не повестка, а ордер на задержание, но получить его ничуть не сложнее, чем выписать повестку.
– Я имею право не пускать вас в дом, – продолжал Леонид.
– Вы и не впускали, меня впустила ваша мать, она тоже является жильцом квартиры, так что в этом плане законность соблюдена.
– Плевать мне на законность! – вдруг разозлился Леонид. – Проваливайте все, достали! Хотите признания? Вот вам признание: Кадацкого убил я. Записали? Я! И ничуть об этом не жалею, как и он не сожалел, что сломал мне жизнь.
– Хорошо, я принимаю ваше признание, – произнес Гуров, и мать Леонида онемела от страха. – Расскажите, как вы его убили.
– Выбросил из окна, – проговорил Леонид.
– А перед этим?
– Перед этим? – В голосе Леонида послышалось замешательство. – Ну, я его избил.
– Чем вы били Кадацкого? Сколько нанесли ударов, по каким частям тела? – сыпал вопросами Гуров.
– Послушайте,
– Молчи! Я так решил, – обращаясь к матери, произнес Леонид. – Я его убил, и точка.
– Отвечайте на вопросы, – повысил голос Гуров. – Сколько ударов, чем били, кто вам помогал?
– Откуда я знаю, сколько ударов? Я что, считать должен был?
– Можете ответить примерно. Три удара, пять, десять?
– Ну, может, десять.
– Чем били?
– Всем, что под руку попадалось.
– Кто вам помогал?
– Никто не помогал, я был один.
– Вы лжете, Леонид, только не могу понять, зачем это вам. Если хотите взять на себя чью-то вину, дело ваше, но вы ведь не пройдете и первого допроса. Вы понятия не имеете, что там произошло.
– Плевать, расскажу то, что знаю, – упорствовал парень. – Я его убил, а как и зачем, пусть выясняет прокурор.
– Сколько этажей в доме? Какого цвета фасад, что располагается рядом?
– Вы действительно думаете, что кто-то запоминает цвет фасада? – удивился Леонид.
– Сколько комнат в квартире?
– Не помню, может, одна, может, две.
– Это вы должны помнить, ведь, прежде чем начать убивать, вы должны были проверить, нет ли свидетелей, – заметил Гуров.
– Я проверил, в квартире никого не было.
– Собирайтесь, мы едем в Управление, – вдруг выдал Лев.
– Где ордер? – В голосе Леонида звучала издевка.
– В вашем случае, когда идет добровольное признание вины, за ним следует и добровольная сдача. Иначе в признании нет смысла. Или до этого раздела вы не дочитали?
Неизвестно, сколько продлился бы этот бессмысленный разговор, если бы снова не вмешалась мать парня. Она отстранила Гурова в сторону, прижалась к двери и ласково проговорила:
– Не надо, сынок. Не стоит он того.
Слез в голосе слышно не было, они беззвучно катились по щекам, заливая глянцевую поверхность двери, но Леонид каким-то образом понял, что мать плачет.
– Мама! Ну зачем ты так? Не нужно плакать, перестань. Все будет хорошо.
– Будет, я знаю. Я люблю тебя, сынок.
Больше мать ничего не добавила, но несколько секунд спустя дверь открылась, и на пороге появился Леонид. Он обнял мать за плечи, прижал к себе и принялся гладить по волосам:
– Успокойся, мама. Не плачь. Все будет хорошо. Никого я не убивал. Полковник знает, что я просто трепался. Ну, ты мне веришь?
– Верю, сынок.
Мать погладила сына по щеке и отошла в сторону. После этой сцены Леонид ответил на все вопросы Гурова, причем без былой бравады и вранья. Первое впечатление оказалось верным: версия о причастности Леонида к убийству Кадацкого оказалась несостоятельной. Лев оставил Леониду визитку и поехал в Управление. В этот момент его и застал телефонный звонок дежурного, из-за чего ему пришлось поменять планы и отправляться за Альбертом Забиулиным.