Шрифт:
Продавец вечности
Когда в доме дочь-подросток – все время на пороховой бочке. Вот и сегодня жена доложила:
– От Валюхи табаком пахнет.
Савва уже засекал свою деточку с папироской. Матери тогда не сказал, взял слово, что больше не будет. Обманула, значит.
– И что с ней делать? – причитала супруга. – Я картинку рака легких в интернете нашла, показываю, а она мне: «Мать, у тебя самой – рак мозгов». Дверью хлопнула и умчалась.
Супруга, Леночка, если злилась, выглядела чертовски хорошенькой, Савва всегда
Сейчас тоже обнял, шепнул в ушко:
– Да и пусть гуляет. Пойдем пока побесимся.
Но Леночка отпрянула:
– Вечно ты с сексом своим! Не до того!
– Что мешает?
Она взглянула словно на умалишенного:
– Не могу я! Когда дочь в пропасть летит. И денег в доме нет!
Умела жена нагнетать. Какая там пропасть – училась Валюшка прилично, по мужикам не шлялась. Да и с деньгами в семье не хуже, чем у других, недавно машинку посудомоечную купили. Но Леночка всегда недовольна. И никогда не забудет подчеркнуть, что она теперь в семье – главная кормилица.
Еще недавно ничто в жизни женушки не предвещало блестящей карьеры. Леночка тарабанила в роддоме простой медсестрой, получала прожиточный минимум, радовалась редким шоколадкам от пациентов. Но недавно перевели ее в синекуру – пеленать, выдавать детишек счастливым родителям. Пятьсот рублей за девочку, тысяча за мальчика, а иногда и по пятерке совали. Жена зазналась неимоверно. Раньше был для нее «самым умным» и даже «Бисмарком», а теперь – «Кому твоя жалкая наука нужна!».
Древнерусская история и впрямь кормила не щедро. Но раньше Ленка ценила: график свободный. Савва всегда может дочку из садика подхватить, на больничном с ней посидеть. Гордилась, когда в любой компании он побеждал в умном споре. Всем хвасталась, что муж придумывает удивительные авторские туры по родимой стране. Нынче все не так. Подавай ей Египет, олл инклюзив, автошколу, машину, а на его любимую отраду – книги – пылесборники! – деньги тратить нечего.
И сексуально привлекательны, видите ли, только успешные мужчины.
Но Савва Леночку любил и потому все ее закидоны терпел.
Вот и сейчас он покорно убрал руку с пышного, горячего бедра и пошел крутиться по хозяйству. Заварил для жены чаю, принес ей к телевизору плед. Спроворил ужин.
Дочь явилась в три минуты одиннадцатого. Леночка выразительно взглянула на часы и хмуро потребовала:
– Дыхни.
Хотя и так понятно: от одежды дочкиной тянет терпким одеколоном, а от нее самой, на весь коридор, – клубничной жвачкой.
– Ты понимаешь, дура, что кожа желтая будет? Зубы в коричневых пятнах? – завелась Леночка.
Но юная, цветущая дочь лишь презрительно хмыкнула и швырнула в лицо матери сумочку:
– Докажи сначала! Нет у меня никаких сигарет!
– А если найду? – улыбнулся Савва.
В наглом взгляде дочки на долю секунды промелькнуло смятение. Но тон остался вызывающим:
– Попробуй.
Он в сумку даже заглядывать не стал. От жены (та показывала на дочкину куртку) отмахнулся и внимательно посмотрел на Валечку:
– Слово даешь, что не куришь?
Она весело отозвалась:
– Конечно, папуля!
– Хорошо.
Савва сходил на кухню, принес из аптечки пульсоксиметр – жена недавно притащила с работы: контролировать, чтобы в дом ковид не прокрался. Велел:
– Давай палец.
– И что мне твоя прищепка?
– Не прищепка, а прибор нового поколения. Специально для тебя приобрел. Определяет даже малейшую концентрацию угарного газа. Куда эффективнее древней иммунохроматографии.
Блефовал откровенно, но дочка стушевалась, отдернула руку.
А Савва добил:
– И сигареты я знаю, где прячешь.
Он отодвинул упрямицу, вышел в подъезд, вызвал лифт. Валька маячила сзади, кусала губы.
Отец дождался, пока подъедет кабина, зашел, сунул руку в полость между лифтовым пространством и потолком. Легко нашел в пыли пачку тоненьких, девчачьих, папиросок.
– Откуда ты узнал? – в ужасе спросила дочь.
Савва не стал объяснять, что сам когда-то там прятал. Усмехнулся:
– Дедуктивный метод. И, кстати: у нас в серванте джин к Новому году стоит. Я в курсе, что бутылка давно открыта и ее водой доливают. К празднику в лучшем случае вместо сорока градусов десять останется.
Дочка сжалась. Супруга побагровела. Савва сказал:
– Не переживай. Нашу дочку все-таки не зря Валентиной зовут. Имя для самых крепких, здоровых и жизнестойких. Не будет Валюшка пить и курить, правда ведь?
Дочка, не веря в спасение, мышью проскользнула в свою комнату. Леночка с восхищением произнесла:
– Да, ты все-таки Бисмарк.
И немедленно добавила ложку дегтя:
– Но только если такой умный – почему такой бедный?
Леночка давно пыталась приспособить витавшего в облаках супруга к какому-нибудь денежному делу. От некоторых экспериментов удавалось отбиться, в других участвовал. Но везде, где иные преуспевали, – даже почти что в «профильном» репетиторстве оболтусов, – терпел крах. Однако Леночка не теряла надежды.
И после вчерашней разборки с дочкой-подростком осенила супругу очередная идея:
– Будешь родителей новорожденных по поводу имен консультировать!
– Как ты себе это видишь? – перепугался Савва.
– Да очень просто! Выписку люди часа по два ждут, и кто там только не крутится – все бизнес вертят. Шары надувные в небо выпускают, фотографии делают, памперсами торгуют. А ты своим умом зарабатывай. Предлагай, как лучше назвать, чтоб ребенок счастливым вырос.
Отбиться не удалось, и следующим же утром Савва под присмотром супруги отправился в роддом, как на казнь. Леночка убежала в святилище, а новоиспеченный консультант остался в тесном холле, где отцы и прочие родственники ожидали выписки наследников.
Народ в основном сидел в телефонах, коробейников отгонял. Кому здесь нужны его советы да еще платные? Но он вспомнил укоряющее лицо жены, тяжко вздохнул и обратился к самой дружелюбной на вид, немолодой, но подтянутой даме:
– Э-ээ, добрый день! Скажите, у вас внук или внученька?
Та наградила уничижительным взглядом:
– Добить решил?
– Чего? – растерялся он.
– Из жизни бы вычеркнуть этот день! Бабкой сделали! И ты тут еще соль на рану!
– А я был бы рад, – пробормотал Савва.