Продавец времени

Кретова Варвара

– Позвольте помочь княгине собраться пред ясны очи князя, – ее сестра, Ольга, поджала и без того тонкие и бесцветные губы.

– Отец приехал? – Неждана старалась, чтобы голос не дрогнул. Не удалось. Закусила губу и отвернулась.

Ядвига покосилась на сестру, проговорила едва слышно:

– Приехал. С ближней дружиной. К данникам тарским пожаловал.

– Ну и княгиню проведать, – подхватила Ольга. И страдальчески сморщилась: – Княжна, позвольте нам прибрать госпожу. Не то князь решит, что мы ленимся, да и прогонит со двора.

Неждана, вздохнув, выпустила

из рук материнские пальцы, встала. Не проронив больше ни слова, вышла из опочивальни.

Солнце, пробиваясь сквозь разноцветные стекольца витражей, ложилось словно перышки диковинной жар-птицы на светло-желтые плахи, лавки вдоль стен и нежно-голубые изразцы. Будто сотни рассыпавшихся самоцветов. Со двора доносился шум и гомон. Кричала домашняя птица, ржали кони, до хрипоты лаяли собаки. Все перекрывали бравые мужские голоса. Подойдя к окну, Неждана распахнула створки – под окнами столпились шестеро княжеских дружинников. С гоготом и прибаутками, они поили коней и расчесывали им гривы.

– А я знамо дело, не слабак, возьми да схвати ее за косу, – шумел один. – Та как взвоет, как живая! И давай крутиться будто змея на угольях. Едва управился.

– А как. Как управился-то? – с жаром интересовался дружинник помоложе. – Вурдалакиня ж!

– Да ты, Гриня, не шубурши… Все сладилось. Вурдалаки-то они чего бояться?

– Чего?

Тот дружинник, что постарше, выдержал паузу, склонился к молодому, будто какой секрет хотел рассказать. Протянул доверительно:

– Ласки…

Остальные мужчины тихо засмеялись. Молодой встрепенулся:

– Че-го?

Рассказчик посмотрел на товарищей, пригладил усы, спрятав за ними улыбку.

– Ласки они боятся, твари эти. Вот я ее приласкал акинаком [1] , да поперек горлышка. – Его хохот смешался с хохотом остальных дружинников. Молодой смутился:

– Да полно те вам, чего глумитесь.

Неждана отвернулась от окна. На сердце было тяжело – она понимала, зачем явился отец. Искала в его свите черную накидку, да пока не находила.

1

Акинак – короткий меч.

«Неужто надежда есть?» – с тоской подумала.

Гулко хлопнула дверь в глубине дворца, с нижнего этажа. Неждана вслушивалась в приближающиеся шаги, сердце девушки вздрагивало с каждым шагом. Кто-то шел через проходные сени, помедлил мгновение у двери в гостиный зал, где стояла соляным столбом девушка и теребила золотистую кайму пояска. Вдох-выдох.

Вдох-выдох.

Дверь в гостиный зал распахнулась. В проеме появился князь Олег. Неждана вздрогнула, как от удара. Сердце стало большим, обжигающе-горячим, но тут же сжалось, словно обернувшись горлицей, запертой в тесной клетке. Девушка не часто видела родителя, от того затрепетала под его взглядом, не сумев привыкнуть ни к стати его, ни к суровому взгляду, вечно обращенному мимо нее. Будто противно ему на дочь свою смотреть.

Совладав с тревогой, Неждана шагнула навстречу отцу. Поклонилась в пояс:

–

Здравия тебе, батюшка. Ввечеру ожидали тебя, но ты явился вместе с красным солнышком, о чем радость моя дочерняя.

Отец небрежно окинул дочь взглядом, цепко схватив, что круги под глазами – значит, опять не спала, не врет кормилица. Отметил, что на лице ссадина свежая. Схватив это все, и кое-что еще, отвел взгляд. Неждана, сцепив пальцы, глубоко выдохнула – от отца не ускользнуло, как затрепетали ноздри девушки, как сжались в плотную линию губы, как побледнели щеки, а на дне ясно-голубых глаз полыхнуло пламя неприязни.

Князь проговорил сухо:

– Дела были спешные в стольном граде, от того задержался.

– Сказывают, к тарским данникам путь держишь, – дочь вздернула подбородок.

Князь настороженно кивнул:

– Так.

– Выходит, проездом у нас…

Их взгляды встретились, сказав больше, чем следовало. Горячая досада в светлых глазах княжны, в ответ – словно пощечина – холодная решимость князя.

– Сказывай, как поживаешь, – велел вместо ответа. Он направился к опочивальне княгини. Поравнявшись с Нежданой, схватил ее на локоть, притянул к себе. Взгляд сверкнул, указав на красноватые мозоли, что рассекали ладонь дочери: – Сказывают, ослушалась воли моей, к Александре бегаешь, – он оттолкнул дочь – та впечаталась в подоконник, схватилась за распахнутую раму. Отец прикрикнул: – Говори!

Неждана прошипела:

– Та коли ведаешь обо всем, о чем еще сказывать?

Олег медленно вздохнул, окинул дочь взглядом с головы до пят, надменно процедил сквозь зубы:

– Не отпираешься, значит, княжна.

– Не отпираюсь, княже. – Девушка вытянулась словно тетива лука, узкие плечи опустились, грудь под платьем ходила широко, горлица в груди билась из последних сил.

Князь внезапно переменился в лице, устало опустил голову, сник и будто постарел.

– Зачем так?

Неждана упрямо поджала губы, прошипела:

– Затем, что за Гостомыслова внука замуж не хочу. И слово свое перед ним сама держать буду.

Отец посмотрел на нее лукаво:

– Сдюжишь ли супротив бравого молодца?

Дочь перевела дух, бросила в сердцах:

– Или сдюжу, или сдохну.

Олег, усмехнулся, скрестил руки на груди:

– Не люб тебе, от того упрямишься? – он склонился к дочери и проговорил тише: – Или от того, что Я его для тебя избрал?

Дочь молчала. Князь цокнул языком:

– Ишь ты какая выросла… Чистая фурия, – он примирительно усмехнулся, похлопал дочь по плечу: – Ну-ну, полно ежиться. Не часто видимся-то… – Он замолчал, и по изменившемуся цвету лица Неждана поняла, о ком будет следующий вопрос. И оказалась права: – Как…княгиня.

Перед словом «княгиня» отец будто споткнулся. Будто не знал, как назвать ту, что спала уже одиннадцать лет, пробуждаясь лишь в полнолуние. Но и тогда пробуждаясь лишь отчасти: в эти короткие часы она не узнавала никого, не желала ничего и не просила ни о чем. Садилась в постели, смотрела безучастно в окно, растерянно теребила кончики кос, а с первыми петухами снова ложилась в постель.