Продайся мне
Шрифт:
— Конечно, правда, — он усмехается, а затем притягивает меня к себе и целует до беспамятства.
Когда дыхания почти не остаётся, а внизу живота требовательно ноет, Дамир отрывается от моих губ, нежно гладит меня по лицу и, тяжело вздохнув, бросает взгляд на часы. Я тоже смотрю. Почти восемь. Он опаздывает на деловую встречу.
— Я позвоню вечером, — говорит он на прощание.
Верю, что так и будет. Дамир не разбрасывается пустыми обещаниями.
32
Не
Но мои страхи не подтверждаются. В квартире никого нет.
Я иду в спальню, стаскиваю с себя дурацкое платье и переодеваюсь в старую одежду, которую покупала сама, на студенческую стипендию. Завязав волосы в тугой узел, достаю из шкафа чемодан и растерянно осматриваю гардеробную. Платья, брючные костюмы, дорогущая обувь и сумочки. Всё куплено на деньги Назара. Из моего здесь только джинсы, блузки, футболки да кеды, в которых я бегала на первые пары.
Воздух кажется тяжёлым и затхлым, в груди неуютно тянет. Мне почти нечего забирать. Я была содержанкой в глазах общества, а теперь становлюсь ею и в собственных глазах. Да, Назар запрещал мне работать, а я внимала каждому его слову и верила, что он всё знает лучше. Господи, какой же дурой я была! Он трахал баб на стороне, пока я ради него отказывалась от собственных желаний, стремлений, амбиций. Становилась тупой содержанкой, зацикленной на фитнесе и диетах. Через полгода Назар бы сделал мне предложение, потому что я удобная и податливая. И моя жизнь окончательно превратилась бы в ад.
Как хорошо, что я встретила Дамира! Не уверена, что сбросила бы розовые очки без его помощи.
Я сажусь на пол, закрываю лицо руками и всхлипываю. Но это слёзы счастья, слёзы облегчения и освобождения. На душе легко, будущее видится в светлых красках, и я сделаю всё, чтобы вновь не опуститься до уровня содержанки. Буду работать до седьмого пота, буду общаться с людьми, буду смелой и ответственной, а ещё — честной не только с другими, но и с самой собой.
Спустя пять минут я прихожу в себя, кидаю в чемодан одежду, купленную на свои деньги, забираю документы и дорогие сердцу мелочи, после чего вызываю такси. В последний раз осматриваю квартиру Назара. Может, надо было настрочить ему записку и объяснить, почему я оставила драгоценности и платья, которые он мне покупал? Хотя и так всё ясно…
В такси мне звонит риелтор и предлагает встретиться через пару часов, чтобы посмотреть несколько вариантов съёмного жилья. Я с радостью соглашаюсь. Дамир — мой спаситель. Что бы я без него делала?
— Что случилось, доченька, ты почему с вещами? — мама бледнеет и хватается за сердце, увидев чемодан в моих руках.
За всей этой суматохой я совсем забыла подготовить маму к плохим новостям. Она только недавно вернулась из больницы, нельзя её тревожить, но что поделаешь? Не в гостинице же мне вещи хранить? Да и скрывать от мамы я ничего не хочу.
— Всё хорошо, не волнуйся, — я обнимаю её, веду в комнату, чтобы она могла присесть, успокоиться.
— Назар тебя бросил, да? — жалобно спрашивает мама.
— Нет, это я его бросила.
— Но почему? Как ты могла отказаться от своего счастья? — сочувствие в маминых глазах исчезает, а на смену ему приходит разочарование. То самое чувство, которого я боюсь. Я постоянно расстраиваю близких людей.
Присаживаюсь рядом с мамой, сжимаю её холодную ладонь в своей и, не прерывая зрительного контакта, говорю спокойным голосом:
— Я не люблю его, мама. С ним я чувствовала себя несчастной и одинокой. Прости, что не рассказывала тебе об этом.
Мама изумлённо смотрит на меня, она растеряна и ничего не понимает. В этом я сама виновата. Преподносила ей идеальную картинку, в которую отчаянно желала верить.
— Но почему ты молчала, Илан? Из-за моей болезни? — её голос вздрагивает, срывается. Мне больно от того, что ей сейчас так плохо.
— Нет, мам. Я себя обманывала в первую очередь. Наивно верила, что Назар — моя судьба, мой первый и единственный мужчина. Закрывала глаза на его недостатки, на странности в поведении. Мамуль, ты ни в чём не виновата. Это всё я… только я.
Мамины ладони теплеют так же, как и её взгляд. Она обнимает меня, успокаивающе гладит по голове, совсем как в детстве.
— Я думала, что тебе хорошо с Назаром, — тихо произносит она. — Для любой матери главное, чтобы их ребёнок был счастлив.
— Так ты… не разочаровалась во мне? — громко шмыгаю носом, губы дрожат.
— Нет, конечно, нет, Иланушка. Не смей так думать, никогда, слышишь?
— Слышу, мам.
Мы ещё несколько минут обнимаемся и дружно всхлипываем, а потом идём пить чай. Я говорю, что собираюсь снимать квартиру, и мама предсказуемо обижается.
— Я буду навещать тебя так часто, как только смогу. Обещаю, мам!
Она одинока, конечно, ей хочется, чтобы дочь жила вместе с ней. Я понимаю маму, но в зародыше уничтожаю чувство вины, из-за которого в прошлом я совершала неправильные поступки. Хватит! Пора ставить собственные желания на первое место.
Через полчаса я выхожу из дома и иду на остановку общественного транспорта. Нельзя всё время тратить деньги на такси, надо быть экономнее. Съёмное жильё — удовольствие не из дешёвых.
Риелтор показывает мне три подходящих варианта, и я влюбляюсь в однокомнатную квартиру-студию, окна которой выходят на набережную. Просыпаться каждое утро и смотреть на безмятежную реку — это ли не счастье? Да ещё и этаж десятый, а я люблю высоту.
— Мне безумно нравится эта! — ошалев от восхищения, я поворачиваюсь к риелтору и тихо спрашиваю: — И сколько?
Названная цифра меня удручает. Слишком много. Нужно ведь сразу внести оплату за первый и последний месяц, да ещё и с риелтором рассчитаться. У меня тогда ничего на жизнь не останется. Может, потянуть до зарплаты?