Продажная верность
Шрифт:
— Чушь собачья! — кричит Джузеппе.
Мой отец смеется, хлопая его по плечу: — Ты должен мне пять тысяч долларов.
— Все или ничего.
Мой отец качает головой: — Нет, это уже слишком. Но как насчет того, чтобы поставить на кон этот никчемный патент, который у тебя в заднем кармане?
Я сижу прямо, наблюдая, как Джузеппе достает из кармана бумагу и разворачивает ее. Я наклоняю голову, чтобы получше разглядеть ее, не сводя глаз с наших матерей. Если бы Джуд был здесь, я знаю, он бы побежал и рассказал им об этом. Его мама всегда
Оглянувшись через плечо, я вижу, что он все еще не вышел из комнаты. Интересно, заснул ли он?
— Ты всегда был киской. Притворись, что я никогда не спрашивал, — говорит мой отец, отодвигая от себя бумагу.
У отца Джуда такой взгляд. Я знаю этот взгляд. Он не собирается отступать.
— Мы оба знаем, что я не сучка. Назови ставку. Я единственный человек, который не боится проиграть тебе.
— Джузеппе, не будь дураком. Я выиграю, и тогда тебе не с чем будет наседать на меня.
Он толкает моего отца: — Что это, блядь, значит?
Отец толкает его в ответ: — Это значит, что ты будешь чертовым идиотом, если позволишь мне уйти с этой бумажкой.
— Назови ставку.
Мой отец пожимает плечами, засовывая руки в карман: — Кто поймает самую большую рыбу?
Я фыркаю при мысли о том, что эти двое отправятся на рыбалку посреди ночи, и закрываю рот рукой, чтобы подавить хихиканье.
— Ты же не думаешь, что я выиграю, — Джузеппе смотрит прямо в лицо моему отцу. У них обоих сердитые лица. Если они испачкают ковер кровью, наши матери на них накричат.
— Я думаю, ты пьян и дурак. Иди и согрей постель своей жены, — мой отец пытается отмахнуться от Джузеппе, но отцу Джуда это не нравится.
Он снова хлопает по листу бумаги: — За самую крупную рыбу.
Они хватают свои пальто и начинают топать через дом. Мне приходится бежать обратно в свою комнату, пока они меня не заметили. Дверь захлопывается, и наши матери начинают кричать.
Если Джуд спит, то сейчас проснется. Как по команде, я слышу, как Джиневра снова зовет свою мать, и не проходит и десяти минут, как Джуд заходит в нашу комнату, потирая глаза.
— Почему все орут? — спрашивает он.
— А, ничего страшного. Ложись спать, чтобы рано утром мы могли отправиться на рыбалку.
Через жалюзи в нашу комнату проникает свет, и через секунду гремит гром, сотрясая дом.
— Джиневра никогда не заснет сегодня, — жалуется он.
— Просто положи подушку на голову вот так, — я ложусь, показывая ему, как приглушаю звук.
— Я попробую, — он сомневается, но ложится рядом со мной.
Я засыпаю с надеждой, что утром мы с Джудом отправимся на рыбалку. Мои сны наполнены солнцем, рыбой и водой. Я просыпаюсь и не сразу вспоминаю, что нахожусь не дома. Джуд все еще спит рядом со мной. Приподнимаюсь, потирая глаза, и только через секунду понимаю, что внизу кто-то плачет. Неужели это матери плачут в истерике?
Это меня настораживает. Джуд просыпается от истерического крика, и мы оба вскакиваем
Голоса копов доносятся до нас, их невозможно не слышать.
— Мы с сожалением сообщаем вам, что обнаружили лодку опрокинутой в воду. Мы пока не нашли тел…
Мой мир уходит из-под ног от этих новостей. Я вижу, как наши матери нападают друг на друга, и я не узнаю в них тех любящих, заботливых женщин, которыми они всегда были, поскольку они начинают спорить.
— Это вина твоей семьи. Я даже не хотела приходить. Все, к чему прикасается Алессо, превращается в раскаленный уголь, — мать Джуда, Пиппа, плюет в ноги моей матери.
От вздоха моей матери, Брии, в доме воцаряется тишина. Офицеры переглядываются между собой.
— Это глупое пари было идеей Джузеппе, — утверждает моя мать.
— Брия! — мгновенное облегчение охватывает мои конечности, когда слышу голос отца. Он, прихрамывая, входит в дверь, неся рыбу на сломанной удочке.
Моя мама бросается к нему, обнимая его так, будто он может испариться. Он осыпает поцелуями все ее лицо, рыба валяется у их ног.
— Джузеппе! — кричит мама Джуда, и я жду, когда он войдет в дверь.
В доме становится тихо. Я отсчитываю секунды на часах. Раз, два, три, четыре, пять…
Никто не приходит.
— Где мой муж? — она вглядывается в лицо моего отца, и он печально качает головой.
— Мне очень жаль, — он отходит от мамы. — Я пытался сказать ему, что это плохая идея. Но он не захотел слушать.
— И все равно ты пришел домой с этим! — кричит Пиппа, указывая на дохлую рыбу, воняющую в маленьком помещении. — Ты убил своего лучшего друга. Ты приспешник дьявола!
— Пиппа, он отказался надеть спасательный жилет. Все произошло так быстро. В одну секунду я подсекал рыбу, а в следующую мы уже были в воде. Мне очень жаль.
Я оглядываюсь на лестницу и вижу, как Джиневра обнимает свою плюшевую игрушку. Должно быть, она чувствует мой взгляд, и обращает свои зловещие глаза на меня, говоря: «Джафар». У нее сейчас период «Аладдина», она только и делает, что смотрит этот фильм. Я переключаю внимание на своего лучшего друга и вижу, как он пытается держать себя в руках. Его глаза блестят, но ни одна слезинка не упала на его ресницы.