Продленка для снежной королевы
Шрифт:
«Это просто страх перед начальством» — убеждала себя Вера, но с каждым разом верила в это все меньше и меньше.
— Вера Ивановна, вам знакома фамилия Симакин?
Тимур Ильдарович медленно развернулся и посмотрел на Веру.
— Да, конечно, Максим Симакин, 10-Б, — Вера начала понимать почему она в этом кабинете.
— И Вы читали его Дело? — Продолжил директор.
У каждого ученика элитной частной школы «Умник» имелась своя личная папка — «Дело». В этой папке записывалась вся информация относительно отметок по предметам, отчет о поведении, выписки
— Да, — коротко ответила Вера.
— И вы, Вера Ивановна, помните кто его отец? — Тимур Ильдарович оперся руками о стол и чуть наклонился вперед. Вид у него был недовольный. Хотя на Вериной памяти она почти ни разу не видела его в хорошем настроении.
— Да, он депутат, а его жена занимается благотворительностью, у нее свой фонд.
— И он скорее всего очень занятой человек?
— Скорее всего, — согласилась Вера.
Веру начинало раздражать происходящее.
Девушка начинала понимать зачем Мартынов её вызвал…
— Тогда объясните мне, Вера Ивановна, почему мне звонит Симакин старший, и жалуется что у его сына чуть ли не нервный срыв из-за проблем с учителем русского языка? — С претензией, но не повышая голос, спросил Мартынов.
— Я… — Вера растерялась.
— Присядьте Вера. Ивановна, — указал на стул директор.
Вера только сейчас вспомнила, что они оба до сих пор стоят.
Присев на стул Вера начала вспоминать что же такое произошло с Симакиным. Долго думать и вспоминать не пришлось, Вера хорошо знала успеваемость всех своих студентов.
— Тимур Ильдарович, — начала Вера. — Вы прекрасно знаете, что у меня нет любимчиков, я всегда трезво и максимально справедливо оцениваю знания наших учеников.
— Знаю. — коротко ответил Мартынов.
Он сел в свое кожаное «директорское» кресло и с нескрываемым равнодушием слушал Веру.
— Да, у Максима проблемы с моим предметом. У мальчика напрочь отсутствует интерес. Я делала ему пару замечаний, но только по делу. У меня никогда не было умысла обидеть или, не дай бог, оскорбить ребенка. Я даже, в виде исключения, предлагала ему посещать факультатив после уроков, хотя факультатив я веду только для одиннадцатиклассников. Но он не захотел.
Вера старалась не повышать голос, или выказывать какие-либо эмоции. Она понимала, все что она скажет, может быть использовано против неё.
Дождавшись объяснений от Веры, Тимур продолжал сверлить бедняжку взглядом. Вера не могла считать с его лица ни одной эмоции. Она не понимала, доволен он, зол, верит ей или нет.
Тяжело вздохнув, он поднялся с кресла и подошел к окну, засунув руки в карманы.
Вера опять засмотрелась на широкие плечи и массивную спину.
Тишина и поведение Тимура Ильдаровича убивала, Вера заерзала на стуле, ей было дико не комфортно. Внизу живота образовывался ком паники.
«Так успокойся, конец семестра, он тебя сейчас точно
Вера прокручивала спасательную мысль у себя в голове. Это был не первый раз когда родитель жаловался на учителя. И Вере уже доводилось отстаивать свои права в этом кабинете, но сегодня что-то было не так. Выдавало поведение Мартынова.
Такие беседы проводились очень быстро. Директор не любил тратить свое время на разборки родителей и учителей. А сейчас, Вера понимала что пахнет жареным, и что Мартынов что-то не договаривает, что-то не очень хорошее.
— Вера, — обратился к ней Тимур Ильдарович.
Веру как будто током ударило, он никогда не обращался к ней неофициально. Это звучало очень необычно, и… интимно.
Мартынов повернулся в её сторону. Выждал пару секунд, и направился обратно к столу, сел напротив нее, чем удивил Веру.
Вера сидела боясь пошевелится, она не знала что делать. Поведение начальства её выбило из колеи.
— Вера, — повторился он, — Симакин не простой случай, и то что он обратился на прямую ко мне, тоже не есть хорошо…
— Я не понимаю в чем проблема, — перебила Вера, — у Максима выходит твердая тройка, он не выпускник, если в следующем семестре будет учить то может выйти на четыре.
Мартынов нахмурился, поджав губы.
— Во-первых, Вера Ивановна, прошу не перебивать меня, — жестко бросил директор, — во-вторых, Симакин дал понять что тройка это не вариант. Максим будет поступать в университет за границей, чтобы попасть туда, необходимо предоставить баллы по всем предметам за два года.
— Но какая им разница, что у него будет по русскому языку и литературе, если университет заграницей? — Удивилась Вера. Она понимала к чему клонит Мартынов, но хотела услышать это от него.
– Никакой, но условия есть условия, баллы должны быть ни ниже четверок по всем предметам, иначе заявку не примут.
— К чему вы клоните, Тимур Ильдарович? — Где у Веры взялась эта смелость, она так и не поняла, скорее всего адреналин и море возмущения, которое девушка уже не могла сдерживать.
Мартынов не привык к такому обращению, тем более от тихой и спокойной Веры Ивановны. От удивления он поднял одну бровь.
— Вера Ивановна, клоню я к тому, что эту проблему нужно решить, иначе полетят головы, вернее голова, — на последней фразе он сделал ударение. В этом не было надобности, Вера поняла, что на плаху отправят одного человека и это будет она.
— Скажите мне что нужно сделать? — спросила Вера.
— У Максима должна стоять четверка в табеле по русскому языку и литературе. — Коротко ответил Мартынов.
— Но это невозможно, семестр заканчивается через две недели, остался полугодовой экзамен, все остальные задания уже сданы. Даже если Симакин получит пятерку по финалке, это не спасет его ситуацию, — рассуждала в голос Вера.
Вздохнув, Тимур потер переносицу. Разговор не клеился, он не мог понять, Вера в дурочку играет, или действительно не понимает о чем он её просит.